— Прекрасно, значит, есть опыт!.. Так вы, вероятно, обратили внимание, Иван Егорович, что учения эти проведены нашим командованием сразу же после провокационных действий Пентагона и НАТО в Западной Европе. Там состоялись крупнейшие маневры, открыто направленные против нас и наших союзников. И вот что важно учесть, товарищи. — Лицо Мельникова мгновенно посуровело. — Натовские войска переброшены через океан большими группами и в короткие сроки. Словом, курс взят американскими генералами на массированные действия в сочетании с ядерными ударами.

— Да, это я заметил, — сказал Авдеев, пристально посмотрев на комдива. — В таком случае не следует ли полагать, товарищ генерал, что курс на действия мелких подразделений в наших войсках ныне утрачивает силу?

— Вы имеете в виду мою книгу?

— Конечно, я помню, как спорили при обсуждении вашего труда в академии. Кое-кто уверял тогда, что вы склонны к партизанской тактике, что пренебрегаете якобы массированными ударами, сыгравшими важную роль в прошедшей войне.

— Стойте, стойте! Так это вы мне писали?! — воскликнул Мельников. — А я все время гадаю, откуда мне фамилия Авдеев знакома. Значит, обиделись тогда на мой резкий ответ?

— Я на себя обиделся. Нужно было хорошо подумать, потом писать.

— Интересно. Выходит, в академии вы были со мной солидарны, а теперь нет?

Авдеев смущенно пожал плечами. Мельников, словно не замечая его смущения, продолжал:

— Если бы те, кто ориентацию на действия мелких подразделений истолковал как приверженность авторов книги к своего рода партизанской тактике, подумали о современных средствах связи, им стало бы ясно: никакая рассредоточенность сейчас не мешает частям и соединениям оставаться вполне управляемыми. И вообще, в условиях ракетно-ядерной войны тактика мелких подразделений и тактика крупных ударных группировок, видимо, не только не взаимоисключаются, а, наоборот, являют как бы единое целое в организации современного боя.

— Да, пожалуй, — согласился Авдеев.

— Тогда что же вас озадачивает?

— Практическая сторона. Ведь идею мало понять, ее нужно освоить.

— Вот это верно! — воскликнул комдив. — Сейчас, когда в наших руках мощные ракеты самых различных видов, практических трудностей перед нами немало. Но пугать себя не будем, Иван Егорович.

— Ни в коем случае, товарищ генерал.

— Тогда пожелаю вам успехов. Вникайте, присматривайтесь. А за то, что поторапливаем с приемом полка, не гневайтесь. Есть хорошая поговорка: семеро одного не ждут.

— Есть и другая поговорка, — шутливо вставил Нечаев. — Бери быка за рога, — но тут же серьезно добавил: — А чтобы за дело взяться крепче, опирайтесь на коммунистов. Парторганизации в полку крепкие.

В Степной гарнизон Авдеев возвращался со смешанным чувством. Хорошее настроение от встречи и разговора с комдивом затмевалось неприятным впечатлением от жигаревских наскоков. «Какой же он въедливый, этот Жигарев! — досадовал в душе Авдеев. — Неужели он не понимает, что служба офицера — это не гладкая асфальтовая дорожка, по которой можно пройти, не запачкав ботинок. К чему он выволок на свет божий эту старую характеристику?» Авдеев вспомнил весенние учения, на которых командовал мотострелковым батальоном, занимавшим позицию на берегу реки Неглубокой. Бой нарастал тогда с каждой минутой. И в самый трудный момент, когда «противник» уже начал переправляться через реку, Авдеев решил, что внезапным ударом во фланг он сможет изменить ход боя. Приказав одной роте держать обороняемый рубеж, он повел две другие в сопровождении танков в обход наступающим. Но тут неожиданно два бронетранспортера и танк угодили в подводные ямы, глубоко загрузли. И хотя цели своей батальон достиг, наступающие были остановлены, командир полка эту задержку поставил в вину Авдееву. Конечно, доля его вины была: он не успел тщательно разведать речное дно. Но нельзя было не учитывать и временной фактор. Ведь стоило оборонявшимся тогда потерять полчаса, как положение могло измениться в пользу наступавших. Однако ему, Авдееву, поставили в вину неоправданный риск, самовольство, недисциплинированность и прочие грехи. Вот тогда и появилась в его личном деле характеристика, за которую так цеплялся сегодня Жигарев.

Мельников, остановившись у стола, нажал на среднюю сигнальную кнопку внутриштабного переговорного аппарата. В репродукторе раздался торопливый хрипловатый баритон:

— Полковник Жигарев слушает.

— Зайдите ко мне, — сказал Мельников.

Начальник штаба появился тут же, едва генерал успел сесть за стол:

— Скажите, Илья Михайлович, вы от начала и до конца были на тактической игре, которую проводили Крайнов и Авдеев?

— Я приехал, когда рота уже действовала, — ответил Жигарев, но тут же уточнил: — Хотя основные действия развертывались при мне.

— А неполадки, о которых докладывал Авдеев, вы сами видели?

Жигарев иронически скривил губы.

— Так видели или нет? — строго переспросил Мельников.

И Жигарев вынужден был признать, что какие-то факты имели место, хотя в целом рота действовала слаженно. Бросок получился компактный.

— Бросок-то, может, был и удачным, — согласился Мельников, — однако Авдеева удача, как видите, не ослепила.

— Не знаю, товарищ генерал, возможно, Авдеев имеет особый талант выискивать недостатки.

— Вот с этого и давайте начнем, Илья Михайлович. — Мельников выпрямился на стуле. — Вы помните батальонные учения, которые проводил подполковник Горчаков где-то в конце июня?

— Это когда гроза нас с вами у высоты «Верблюд» застала?

— Верно, была гроза, — подтвердил Мельников. — Но я о другом. В тот день при отдаче боевого приказа были забыты целая зенитная батарея и отделение ранцевых огнеметов. Припоминаете?

— Помню, как же.

— А перед инспекторской проверкой третий батальон горчаковского полка противотанковые пушки в тылу оставил. А мы с вами обнаружили. Наверно, тоже помните?

Сообразив, куда клонит комдив, Жигарев поспешил объяснить, что оба эти случая были тщательно разобраны на совещании офицеров.

— Разобраны-то были. — Мельников сцепил руки и тяжело налег локтями на стол. — Но потом все позабыли об этих печальных уроках. А вот Авдеев, видите, нам напомнил.

Жигарев недовольно поморщился:

— Разве можно, товарищ генерал, сравнивать то, что заметил Авдеев, с просчетами Горчакова? Кстати, о Горчакове. Сам он относит все эти недостатки к попутным издержкам технического прогресса.

— Что значит к попутным?

— Сущий бред, товарищ генерал, честное слово. Я не стал его слушать.

— Зря. — Мельников на мгновение задумался. — И вовсе не бред это, а попытка оправдать как-то свои ошибки.