В шесть утра Виктория перевернула последнюю страницу блокнота. Заметки Сантьяго обрывались на этой записи о конце недели, проведенной в горах в 1993 году. Ее мозг лихорадочно заработал – она хотела понять, что значат все эти эпизоды и как они связаны с преступлением, совершенным через несколько лет. Иначе зачем Сантьяго попросил отца отдать ей дневник? Присмотревшись внимательнее, девушка разглядела прикрепленные к ржавой спирали маленькие, почти рассыпающиеся обрывки пожелтевшей бумаги. Она заметила общее количество страниц, напечатанное на задней стороне обложки – четыреста пятьдесят, – и сосчитала одну за другой. Подозрения подтвердились: в дневнике оказалось всего триста двадцать две страницы. У нее закружилась голова. Виктория пересчитала еще раз, чтобы убедиться: страниц действительно не хватало. Возможно, Атила что-то знал об этом. Хотя он просил больше не беспокоить его, Виктория взяла мобильник и позвонила ему. И плевать, что еще очень рано. Если она застанет его врасплох, полусонным, так даже лучше. Телефон звонил целую минуту, но никто не ответил. Она отключилась, сделала еще три попытки и решила перезвонить позже. Затем пошла в ванную и приняла ежедневное лекарство, стараясь не глядеть в зеркало. Она снова спала очень мало. Все лицо выглядело помятым, и вряд ли у нее когда-нибудь были такие огромные мешки под глазами. Тем не менее девушка решила не краситься. Это ее лицо, и никого не касается, как оно выглядит. Она решила побаловать себя еще несколькими часами сна перед работой и легла обратно.

Закрыв глаза, Виктория попыталась представить себя на месте маленького мальчика, поступившего в новую школу, пытающегося завести друзей и влюбиться. У нее не было такого опыта. В школе она всегда избегала общения и никем не интересовалась. Другие дети перешептывались у нее за спиной и указывали на нее пальцем. Кто-то из старшеклассников из-за пережитой семейной драмы прозвал ее «горцем»…

Так и не заснув, Виктория встала с кровати и снова пошла в ванную. Мало-помалу она обретала душевное равновесие. Кроме тети Эмилии, Бели и доктора Макса в ее жизни еще был Арроз, но какой-то дурацкий защитный механизм мешал ей хоть немножко открыться ему. Сидя на унитазе, она протерла грубым полотенцем огромный шрам на левой ноге, прямо под коленной чашечкой, чувствуя, как нервные окончания реагируют на прикосновение. Это было больно, но зато она чувствовала себя живой. Прикрепив протез, Виктория надела широкие джинсы и позвонила Аррозу. Тот ответил сразу:

– Вик, я столько раз звонил тебе всю неделю…

– Арроз, мне угрожают.

– Что? Кто угрожает?

– Я хочу поставить в квартире камеры наблюдения. Поможешь?

– Я… ну, конечно, – растерялся Арроз. – Посмотрим, что можно сделать. Но для этого нужно время.

– Мне надо как можно скорее.

Он ненадолго задумался.

– Могу пока одолжить телескоп.

– Отлично. Встретимся на станции метро «Синеландия» через час?

– Могу привезти его к тебе домой.

Ей не хотелось, чтобы Арроз приходил.

– Собрать его самой непросто, Вик, – настаивал тот.

Она вздохнула:

– Записывай адрес.

* * *

Арроз вытер подошвы своих светящихся кроссовок о коврик, чтобы счистить грязь, и вошел, низко опустив голову. Его лицо скрывали длинные волосы, спадавшие на глаза. Их явно разделял невидимый барьер: Арроз никак не прикасался к Виктории, не наклонялся, чтобы поцеловать или обнять ее, не спрашивал, что случилось. Вместо этого он отметил книги на полках: «О, «Доктор Джекилл и мистер Хайд», обожаю», – положил большую сумку с разобранным телескопом на диван и, словно нанятый техник, попросил показать распределительную коробку. Что-то в нем изменилось. Он казался еще выше и худее, как засохший древесный ствол. На тощем костлявом лице под глазами появились глубокие мешки, а пробивавшаяся жидкая бородка старила. Наконец-то он стал вести себя по возрасту, подумала Виктория. Хотя одежда была прежней: оранжевые шорты из тактеля[34] и черная футболка с изображением призмы с обложки альбома «Пинк Флойд» Dark Side of the Moon. А потом она заметила кое-что новое: Арроз выкрасил ногти в черный цвет. Возможно, он все-таки повзрослел не до конца.

Когда Виктория увидела своего друга, разглядывающего выключатели в углу на кухне, то поняла: жизнь перевернулась с ног на голову. Похоже на американские горки, с которых она не могла слезть. Раньше ее квартира была священным местом, предназначенным только для нее одной, куда больше никто не вхож. Тетя Эмилия навестила тут племянницу всего один раз, сразу после переезда – просто посмотреть (и убедиться, что она не прячет выпивку в кухонных шкафах). Но меньше недели назад здесь переночевал доктор Макс, а вот теперь стоял Арроз, подбоченившись и оценивая электропроводку. Виктория не была уверена, что он разбирается в таких вещах, но предпочла не спрашивать. Барьер между ними беспокоил, но это лучше излишней близости.

– Я достану тебе камеры, – пообещал Арроз через несколько минут. – Но они будут заметны из-за проводов.

– Ничего страшного.

– Расскажешь, что случилось?

– Не могу.

– Ты где-то напортачила?

– Не совсем.

– Мне всегда хотелось побывать у тебя дома, но я и подумать не мог, что это будет именно так… – Арроз хрустнул пальцами. – Мне не нравится, как мы отдалились друг от друга, Вик.

– Мне тоже.

– И еще мне не нравится, что ты позвала меня, только когда тебе понадобилась помощь. Я заслуживаю лучшего отношения.

– Знаю.

– У тебя кто-то есть?

Застигнутая врасплох, Виктория часто заморгала.

– Парень, жених?.. – продолжал он. – Мы никогда не говорили об этом.

– При чем тут это?

– Ты сказала, тебе угрожают… И уж прости за прямоту, но ты из тех, кто может влюбиться не в того парня.

«Вообще-то я из тех, кто ни в кого не влюбляется…» В ее памяти тут же невольно всплыла улыбка Джорджа.

Арроз, похоже, что-то прочел у нее на лице.

– Кто он?

– Пожалуйста, давай сменим тему.

Он кивнул и отошел к окну.

– Так ты соберешь телескоп? – Тишина угнетала.

– Знаешь, в чем проблема? Я смотрю на тебя и не понимаю… Что тебе вообще нравится? Как ты сюда попала? Кто ты, Вик?

– Арроз, я…

Он вскинул руки, признавая поражение:

– Знаю-знаю, никаких вопросов. Сейчас соберу телескоп.

Отвернувшись, он завязал длинные волосы в пучок, сел на пол и открыл сумку. Виктория налила себе стакан молока и прислонилась к кухонному островку, скрестив руки на груди. Арроз молча собирал детали и регулировал фокусировку телескопа. Время от времени она ловила друга на том, что он незаметно наблюдал за ней, пока его костлявые пальцы поворачивали шкив или устанавливали треногу. Почти через час Арроз встал и подошел к ней.