– Я про синдром апноэ говорю, – всхлипывает Лера. – Если дети задохнуться…

– Ладно, – бурчу я, подскакивая с места. – Я разберусь, Лерочка. И все, что надо, куплю. Не беспокойся, – убеждаю ее, словно маленькую.

– Правда? – спрашивает она недоверчиво.

– Ну конечно! – заверяю я, вкладывая в каждое слово максимум убеждения.

Закончив разговор, лезу в интернет. Пробираясь через медицинские термины, вчитываюсь в каждую строчку.

Лера права!

И сразу же звоню Вите.

– Как ты мне надоел, Тима, вместе со своей Ушаковой, – ноет в трубку мой старый друг. – Ладно, Лера твоя паникерша. Но ты же циник, Фей!

– Смеешься, что ли? – огрызаюсь я. – Разговор идет о моих дочках…

– Ну, куда от тебя деваться? – вздыхает Торганов.

– Я для тебя заманил Щербинину обратно в роддом, – безучастно напоминаю я. – Монитор дыхания, Витя. Где мне его купить?

– В «Медтехнике», наверное, – бухтит Виктор Петрович и добавляет скороговоркой. – Сейчас позвоню хозяину магазина. Тебе домой привезут. Только я тебя умоляю, Тима, на ночь глядя не суйся в больницу. Завтра завезешь. Ничего с детьми не случится.

– Нет, – отрезаю я. – Говори адрес. Я сам заеду. А потом Надю вызову, передам. Мне сегодня надо, Витя.

– Ну, я понял, – обреченно соглашается Торганов. – Ты если вцепишься, уже не отпустишь. Какой ты Фей?! Бультерьер без намордника! Я твоим оппонентам не завидую.

– Все как по мановению волшебной палочки. Чуть больше часа прошло, – улыбаясь, наблюдаю, как Надя вешает приборы на детские кроватки.

– Тима вообще молодец, – смеется она весело.

– А ты его давно знаешь? – спрашиваю осторожно. Мне только Морозовских фанаток не хватало рядом с детьми.

– Да всю жизнь, – тараторит Надежда, садясь на кровать у меня в ногах. – Мы же соседи. Наш дом напротив Тимкиного. В детстве играли вместе. Даже когда я замуж выходила, он просил меня подумать. Говорил, что ему мой жених не нравится… Так и получилось потом.

– Сам хотел на тебе жениться? – уточняю, замирая на месте. Надя очень красивая. Может, она и есть великая любовь Тимофея Морозова?

– Нет, ты чего? – фыркает она. – Мы как родственники. Друг друга как облупленных знаем. Просто Тима людей насквозь видит. С некоторыми даже разговаривать не будет…

– А-а… Ну понятно, – цежу я, поднимаясь. Специально прекращаю беседу.

С этой Надей нужно не терять бдительность. Хорошо Морозов придумал! Просто замечательно. Приставил ко мне соглядатая.

На ватных ногах бреду в санузел. И закрыв за собой дверь, прислоняюсь затылком к белой стене. Кафель холодит спину. Но я словно и не замечаю этого.

Вот и понятна причина черного списка. Как бы не упирался Тимофей Сергеевич, а факт остается фактом. Не захотел разговаривать и все!

Классный аргумент.

Слезы подступают к глазам. Но я их смаргиваю и, открыв холодную воду, умываюсь решительно.

Специалист по грудному вскармливанию нервничать запретила. И так молока мало. Детей будут докармливать пока смесью.

Но и молоко само ценно. Там антитела и необходимые деткам минералы и элементы.

А расстраиваться из-за Морозова нет смысла. Удрать от него пока не получится. С двумя младенцами я далеко не уйду. А у него и власть, и деньги.

Наскоро вытерев лицо, возвращаюсь в спальню. Чувствую как горят щеки от холодной воды. Или это от нервотрепки?

– О чем задумалась? – серьезно интересуется Надежда.

– Как детей назвать, – роняю коротко. Эта тема всегда интересна.

– А то имен мало, – улыбается Надя. И честно говоря, бесит меня своей жизнерадостностью.

Мне улыбается, а все небось докладывает Морозову. Да и как же иначе? Ей-то он платит.

«Помогает с детьми и хорошо, – прерывает мое нытье бабушкин голос. – Сама бы не управилась, Валюшка!»

– Какие есть варианты? – внимательно смотрит на меня Надя.

– Катя и Маша, Лена и Аня, Клавдия и Устинья, – выкладываю первое, что приходит в голову.

– Клавдия Тимофеевна… – словно пробует на язык имя отчество Надежда и, поморщившись, решительно заявляет. – Не, не звучит. Как будто старуха какая…

Вздрагиваю от осознания простого факта.

Тимофеевны! Обе мои дочки будут носить отчество своего отца, а не моего, как я планировала.

Естественно, Тимофей не останется в стороне и вступит в отцовство. Тут даже к бабке гадалке ходить не надо.

Но все равно, как бритвой режет это «Тимофеевна». Он же не хотел меня знать, и детей от меня не хотел. Так почему сейчас так важны формальности?

– Да, действительно не подходит, – улыбаюсь я, прекрасно понимая, что как только Морозов станет по закону отцом, то начнет выдвигать мне свои условия. Это сейчас он добрый и ласковый… Как зайчик скачет вокруг. Но точно все изменится, когда зарегистрируем детей в ЗАГСе.

А значит… С именами придется тянуть до последнего! Хотя что толку? Тимофей меня все равно переиграет!

«Ищи квартиру, – подсказывает здравый смысл. – Детей из роддома куда повезешь?»

– Лена и Аня – хорошие имена, – продолжает разговор Надежда. – Красиво будет звучать. И ласково можно. Анечка и Аленка!

– Да, ты права, – неожиданно соглашаюсь я. И подойдя к люлькам, смотрю на детей. Личики только на первый взгляд кажутся одинаковыми. Но одна малышка хмурит лобик и поджимает губки во сне. А вторая безмятежно улыбается.

Бабушка всегда говорила, что любой человек рождается уже с характером. Вот еще раз убеждаюсь в ее правоте.

– Так и назовем, – заявляю решительно. – Анечка – справа, а Аленка – слева.

– Лер, а как же Тима? Ты бы с ним посоветовалась, – удрученно замечает Надежда.

– Завтра обсудим, – отмахиваюсь легко. А в душе нарастает беспокойство.

«Тима! Все время Тима!»

Вернувшись в постель, пишу подружкам.

– Что там с квартирой? Нашли что-нибудь для меня?

– Да, есть парочка вариантов. Завтра пришлю фотки, – тут же отвечает Даша. – С нами в одном доме. Но директор сказал, что ты можешь рассчитывать на две комнаты в общежитии. Там есть такие специальные модули. Две комнаты, кухонька и санузел. И платить за квартиру не придется. Как тебе?

– Подходит, – быстро печатаю я и тут же поспешно добавляю. – Вы на выписку придете?

– А как же! Заберем тебя. Тут все наши собираются. Копылов обещал дать машину. Весь комбинат на ушах стоит.

– Ура! – отправляю кучу смайликов. И закрыв глаза, мгновенно засыпаю, чтобы проснуться через пару часов.