– Яволь, генерал! – беру под козырек. – Детей будем регистрировать, везде распишемся.

А выйдя из ЗАГСа, задумчиво смотрю на синее небо и золотой крест близ лежащей церкви.

«Кто бы самой Лере втолковал, как ей повезло? – думаю, переводя взгляд на сверкающие на солнце купола. – Упорствует. Сопротивляется. Нет бы расслабиться и плыть по течению».

Поморщившись от яркого света, лезу в карман за паспортами. И открыв по очереди каждый изучаю пропечатанные штампы.

«Морозов Тимофей Сергеевич».

«Морозова Валерия Васильевна».

Муж и жена!

Может, Лере и требовался перфоманс в такой знаменательный день. Но я доволен результатом.

«Этот день она точно запомнит! Не сомневайся, – усмехается внутренний голос.

– Да какая разница, – обрываю сам себя. И запрыгнув в тачку, мчу дальше.

«Самый лучший день наступил сейчас, – напеваю, подражая Лепсу. Заезжаю на парковку комбината. – За сегодня я успел многое: обозначил Лере свои намерения, женился на ней. Теперь еще уволю с этого странного производства. И порядок!

Задумчиво гляжу на черный дым, поднимающийся над комбинатом.

– Что они тут производят? Чадит, как крематорий?.

– Какая же ты дрянь бессовестная, Лера! – кричит в трубку Дарья. – Мы тут тебя жалеем, квартиру ищем. Главбух директора уговаривает оказать тебе помощь и выделить комнату, а ты…

– А что я? – переспрашиваю обалдело. И тут же осекаюсь. Видимо, Морозов уже добрался до комбината. И теперь там ведет бой местного значения.

– Ты – сволочь самая настоящая! – гневно выговаривает мне Даша. – Все втихаря. Оказывается, и отец твоих детей объявился, и ты замуж за него вышла. А все молчком. Мы со Светой не врубаемся, какой из этого толк, но подруги так не поступают.

– Даш, – непонимающе тяну в трубку. – Кто тебе сказал, что я замужем?

– Так твой Морозов поругался в отделе кадров. И оттуда сразу направился к Копылову. Тот поддержал эйчаров, – тараторит Даша. – А твой позвонил Птицыну. Что-то там наплел, и Копылова уволили. Даже золотой парашют не выплатили. В один момент. Короче, заварила ты кашу…

В трубке слышатся гудки.

Не перезваниваю. Обалдело смотрю на темный экран телефона, пытаясь увязать концы с концами. И никак не могу понять, зачем Морозову весь этот спектакль. Тем более, мы не женаты.

Но, видимо, наша администрация сильно рассердила Тимофея Сергеевича, раз он позвонил фактическому хозяину комбината. Хотя по документам у нас совершенно другие учредители.

И что теперь делать мне? Фей, конечно, отмороженный, и показал себя во всей красе.

Но мне-то там еще работать! Он об этом подумал? Конечно, нет! Выпендрился и доволен!

Я обычно не ругаюсь. Но тут не могу сдержаться.

Вздрагиваю, когда в руке дребезжит сотовый.

Березина! Начальник отдела закупок. Мой непосредственный руководитель.

– Да, Тамара Владимировна, – лепечу в трубку. Сейчас точно отхвачу за Тимофея. Но с другой стороны, не уволят же меня! Другого специалиста на комбинате нет.

– Лера, – устало роняет она в трубку. – Почему ты мне сама не позвонила? Не могла по-человечески уволиться? Зачем отправила мужа? Я столько раз спрашивала, не тяжело ли тебе, и ты всегда бодро так рапортовала. А теперь я не знаю, что делать… Подвела ты меня сильно, Ушакова.

– Что? Я ничего не понимаю… Тамара Владимировна… Что произошло?

– Тебе хорошо, конечно. Умудрилась залететь от будущего мэра… – недобро усмехается она. – А нам что делать?

– Тамара Владимировна, – охаю в трубку. Вот никак не ожидала такой бесцеремонности.

– Пришли мне на почту все контакты Джека. Твою симку мы заблочим…

– Я могу передать…

– Не надо, – рычит Березина. – Еще одного нашествия Морозова наш комбинат не переживет.

– Хорошо, – соглашаюсь уныло и, отложив смартфон в сторону, поднимаюсь с постели.

– Ты чего такая вздрюченная? – спрашивает Надя, входя в палату.

– Да так, ничего, – отнекиваюсь. С ней я точно обсуждать Фея не собираюсь.

– Давай сериал посмотрим, пока дети спят, – предлагает Надежда, плюхаясь на диван.

Послушно усаживаюсь рядом. Надя щелкает пультом, и на экране возникают какие-то люди. Хмурят брови, о чем-то договариваются…

Даже не вслушиваюсь в происходящее. Просто тупо пялюсь в плазму и пытаюсь понять, как удалось Фею меня уволить? Я же писала заявление на отпуск. Ладно, он представился мужем! Но почему ему поверило руководство комбината? Вот в чем вопрос!

На автомате отправляю Березиной контакты в Шанхае и все еще поверить не могу, что меня уволили. Без моего ведома! Без заявления!

Фей, что же ты творишь, а?

Мысленно прокручиваю обвинения. Сейчас приедет, и я ему все выскажу.

Но проходит час, другой. Просыпаются девочки. Начинается суматоха. Кормление, обмывание, переодевание. Я вроде много читала и даже ролики смотрела. Но теперь просто учусь под руководством Нади.

Как бы я без нее справлялась?

Фей, конечно, молодец! Вот только увольнять меня не следовало.

Смотрю на часы. Время приближается к семи. Скоро больницу закроют. И даже волшебство отмороженных сказочных персонажей не позволит им попасть в отделение. Тут и муха не пролетит.

Остается двадцать минут. Затем десять. А потом и вовсе минутная стрелка застревает на двенадцати.

«Он не приедет», – говорю себе уныло. И уложив дочек в кроватки, хочу позвонить Морозову. Но телефон уже заблокирован.

«Березина предупредила», – усмехаюсь кисло. Просить у Надежды трубку я не хочу. Придется потерпеть до завтра.

Но ее самсунг неожиданно жужжит на столике.

Надежда устремляется к нему. Тоскливо смотрит на экран. А потом спокойно отвечает.

– Да, Тима, сейчас передам.

Надя вручает мне трубку и выходит из палаты.

– Але, – шепчу, боясь разбудить дочек.

– Какого ты телефон отключила, Лера? – беззлобно интересуется Фей.

– Вы меня уволили, а симка была корпоративная, – со вздохом докладываю я.

– А-а, это… – тянет он лениво и добавляет поспешно. – Завтра привезу новую. Я не успел к вам заехать. Меня тут народ атаковал со всякими глупостями. Пришлось отбиваться…

– Вы зачем меня уволили, Тимофей Сергеевич?! – спрашиваю чуть не плача.

– Комбинат все равно закроют, Лер, – отрывисто бросает Морозов. – Он загрязняет воздух и реку… Производство очень вредное. Нечего тебе там делать. Поняла?