Эта новость приятно польстила Нику: он и не подозревал, что стал первым мужчиной Сибиллы после ее мужа.

— Кариньо! Любовь моя!

И тут же Ник почувствовал, как знакомо обвились вокруг его шеи женские руки.

Сибилла на мгновение остолбенела, пораженная до глубины души, лишь в голове мелькнула мысль, что во плоти эта женщина куда более великолепна, чем на фото.

Марла Мендес, в сопровождении небольшой группы столь же ослепительно счастливых и красивых людей, словно рассеяла полумрак, царивший в «Фолли Инн», и немедленно приковала всеобщее внимание к их столику.

— Ник, дорогой, я забралась в эту английскую глушь, чтобы найти тебя. Хотела убедиться, что это правда — что у тебя есть собственный дом в английской деревне. Ты действительно самый настоящий русский!

Сибилла наблюдала, как Ник, откинувшись на спинку стула, холодно и отстраненно рассматривает Марлу, совсем как ее в их первую встречу. Он даже не соизволил подняться к ней навстречу. А ей тогда придержал дверь, хотя и счел ее занудой. Марлу, однако, его холодность ничуть не обескуражила.

— Я хочу взглянуть на твой дом. У тебя есть зверинец? У Алеши есть зверинец — это что-то истерическое!

— У меня нет зверинца, Марла. — Ник не сводил глаз с группы людей, направлявшихся к бару. Сибилла тоже наблюдала за ними, не забывая при этом поглядывать на Марлу, которая не удостоила ее даже мимолетного взгляда. Ник понимал, что женщин надо представить друг другу, но что-то внутри его яростно сопротивлялась этому.

У барной стойки раздался шум. Кто-то из компании Марлы разбил стакан, вызвав взрыв смеха остальных.

— Утихомирь своих друзей, — посоветовал Ник. — Здесь тебе не Нью-Йорк. Это семейный паб в маленькой деревушке.

— Как старомодно. — Наконец темные глаза Марлы на мгновение остановились на ней, и Сибилла поняла, что, скорее всего, тоже удостоена звания старомодной. И Марла, очевидно, видела в ней угрозу.

Ник же выглядел безмятежным.

— Почему бы твоим помощникам не позвонить мне, когда мы будем в Нью-Йорке? Там мы что-нибудь придумаем.

— О, нет-нет, ты поужинаешь со мной, Николай Воронов. Это не обсуждается. Мне нужен твой совет. К тому же я хочу посмотреть твой дом.

Ник сказал что-то резкое по-испански. Марла ответила и сделала гримаску в сторону Сибиллы, что, видимо, означало нечто вроде: «Брось эту местную… Займись лучше мной».

Сибилла не знала, что именно они говорят о ней. Но Ник не представил их друг другу, мисс Мендес повела себя грубовато, и он не лучше, так что сидеть и хлопать глазами она не собиралась: резко поднялась, наклонилась, обхватила лицо Ника ладонями, заметив его изумленный взгляд, и поцеловала в губы. И он, черт возьми, ответил ей!

Потом уселась на свое место, оправила платье и, вздернув подбородок, посмотрела на Марлу.

— Ник не может ужинать с вами, — твердо заявила она, — потому что он ужинает со мной.

— Марла Мендес, — с нескрываемым удовольствием проговорил Ник, — это Сибилла Парминтер.

Поскольку Сибилла намеренно завладела вниманием Марлы, Нику пришлось представить их друг другу.

— Сибилла, — повторила Марла, остановив на ней наконец взгляд. — Я остановилась в Ларк-Хаус. Знаешь это место?

— Знаю. Поместье в нескольких километрах отсюда. — Сибилла взглянула на Ника. — Владеют им Истмансы.

— Точно. Бенедикт и Эмма, — подтвердила Марла. — Они устраивают вечеринку. Вы можете прийти вместе. Да?

— Никаких вечеринок, — отрезал Ник.

— А я бы с удовольствием сходила, — возразила Сибилла, без тени смущения пристально глядя на знаменитую красотку.

Между этой женщиной и Ником очевидно не было ничего, не было даже намека на сексуальное влечение, и Сибилла вдруг почувствовала себя совершенно спокойной, раскрепощенной и абсолютно уверенной в себе. Теперь у нее не было ничего общего с той юной двадцатидвухлетней скромницей, какой она была, выходя замуж за Саймона. И женщина, бесцеремонно прервавшая их с Ником уединение, не имела никакого значения.

Внезапно в баре защелкали камеры телефонов — посетители делали снимки. Сибилле подумалось, что ее изображения наверняка вырежут с фото, прежде чем публиковать их в Интернете — она же не знаменитость.

— Мы чудесно проведем время! — Марла уперлась руками в бедра и кокетливо повернулась к Нику. — Что ж, заканчивайте свой ужин. Но ты должен пригласить меня в этом году на свою яхту в Ницце и прокатить до Канн, тогда я прощу тебя.

— Всегда пожалуйста.

На том Марла и удалилась к своему столику в противоположном конце зала, за ней потянулась и ее свита.

Ник наклонился к Сибилле, скучающее выражение лица сменилось явным беспокойством.

— Сибилла, прошу прощения. Я не знал, что она здесь.

— Очевидно. Дорогой, она же доехала вслед за тобой до самого Глостершира.

Ник пристально изучал ее лицо.

— Она не побеспокоила тебя?

— Нет. Но она безуспешно попыталась побеспокоить тебя. К счастью, ты ведь пригласишь ее на свою яхту. Даже если она вовсе не такая огромная, как считают некоторые.

Ник смотрел на нее как на невиданного, но очень очаровательного зверька.

— Ты в самом деле хочешь пойти на эту вечеринку? — спросил он, глядя на ее губы, и Сибилла почувствовала возбуждение. Надо отдать должное этому мужчине: он прекрасно знал, как разжечь ее страсть.

— У Истмансов самый большой особняк в округе. Конечно, я хочу пойти туда на вечеринку!

Ник наклонился к ней ближе.

— А чем бы ты хотела заняться после вечеринки?

Моментально затвердевшие соски и влага меж бедер ясно дали понять ей, чем она бы хотела заняться после вечеринки.

Будь ее воля, она прямо сейчас затащила бы Ника в раздевалку и занялась с ним любовью. Вот только ей нельзя было давать волю своим инстинктам. Ее свекровь и пятилетняя дочурка могли вернуться в любую минуту. Чтобы отвлечься, она спросила:

— Ради всего святого, что вообще у тебя общего с этой женщиной?

— Марла попросила у меня совета по бизнесу. — Густые ресницы Ника затенили его глаза, когда он откинулся на спинку стула, поэтому Сибилла не могла видеть их выражения, но что-то подсказало — он не говорит всей правды.

— Ты занимаешься добычей минералов. Она — модель. Должно быть, у вас вышла интереснейшая беседа.

На его лице мелькнуло раздражение, и от Сибиллы это не ускользнуло.

— Что не так, Ник?

— У нее есть сын, — неожиданно сообщил он, — на несколько лет старше Флер. И она переживает о нем. Думаю, вы могли бы с ней поладить. Вы чем-то похожи.

— А ты с ней тоже ладишь? — едко осведомилась она, но чувства ее чуть смягчились: быть матерью-одиночкой очень нелегко — для кого угодно.