– Команда «смирно» для кого прозвучала?! Что за поза беременная?! По какому поводу праздник и где твое подразделение, офицер?!

Последнее слово я выделил голосом, практически выплюнул, напоминая раскачавшемуся на искусственных гормонах здоровяку о долге и субординации.

Лейт покосился на Мурома, словно ожидая поддержки. Я же давил мужика взглядом, выплескивая на него коктейль эмоций: желание урыть на месте, непоколебимую веру в то, что «право имею», и взрывную готовность умереть за это право.

Наконец лейтенант принял решение. Изменив позу на менее расслабленную, он неохотно отчитался:

– Отделение несет службу согласно штатному расписанию. У меня же окно личного времени, совмещенное с сеансом психоэмоциональной разгрузки.

Не удержавшись, он ехидно улыбнулся и добавил:

– Передоз у меня, тошнит уже от войны. Доктор направил на отдых, о чем есть запись в вахтенном журнале. Все желающие могут ознакомиться. А кое-кто – и вовсе обязан это делать не меньше двух раз в сутки…

Я стиснул зубы и многообещающе ощерился. Теперь мне ясно, почему Док все чаще попадал в регкапсулу со свернутыми скулами и смятым набок носом. Не будь я настолько загружен делами, то вряд ли бы удовлетворился его кислым: «Осваиваю базы рукопашного боя. Стадия практических занятий»…

Ах вы ж мрази!

Имплант, ловящий отголоски моих желаний, моментально просеивает локальную сеть соединения и подсвечивает результаты запросов. Выписки из приказов, боевые статистики отрядов и персоналий, данные удаленного мониторинга меддиагноста.

Размах творящейся среди тяжей анархии вводит в ступор.

Но как же так? Врали, что ли, умные книги? Мол, делегируй полномочия, подбирай себе толковых замов…

Не работает эта схема в мире постапа? Только сила, личный контроль и неотвратимость сурового наказания? Да я ведь всего на неделю ослабил вожжи, занявшись личной прокачкой и реанимацией «Марата». Кот из дома, мыши в пляс?

Юный волк в моем сердце жаждет крови. Именно его рык слышится в моем голосе. Слова клокочут в горле, едва не срываясь в инфразвук:

– Лейтенант! Твое подразделение сейчас имитирует бой за пустой коридор на сороковой палубе! Бойцы накачались дурью и жгут БК центнерами! Приказываю! Привести отделение в порядок, своей властью наложить взыскания и продолжить выполнение боевой задачи! Тебе же, лейт, я помогу лично. Цени!

Активирую дисциплинарный протокол и сбрасываю приказ чужому импланту:

– Жизнь офицера в опасности! Начать процедуру принудительной детоксикации организма. Полевой экспресс-вариант!

Здоровяка мгновенно складывает судорогой, и я едва успеваю шагнуть в сторону, уклоняясь от тугой струи рвоты. Желудок тяжа выжимает насухо, раскрывшиеся до предела поры выдавливают из себя мутные капли, а ударившая в нос вонь сообщает об успешной очистке кишечника.

– Сука… Край тебе, пацан… – Скрюченный лейтенант сипит с истовой ненавистью.

Его рука тянется к набедренной кобуре. Имплант тут же срисовывает опасный вектор движения. Периферия зрения тревожно вспыхивает алой рамкой.

Вижу…

Пальцы лейта вцепляются в ребристую рукоять, ствол буквально выпрыгивает из крепежа и упирается мне в живот. События спрессовываются и накладываются друг на друга.

Муром рвется к нам и пытается остановить сорвавшегося с резьбы подчиненного. Оглушительное: «Отставить!!!» добивает остатки витражей под потолком.

Под аккомпанемент звона стеклянного крошева я вытягиваю к нему раскрытую ладонь и рычу не менее оглушительно: «Стоять! Я сам!»

– Повторный сеанс принудительной детоксикации организма!

Выстрел! Защита скафа поглощает плазму, меланхолично рапортуя о двадцатипроцентной просадке щита.

– Буэ!!! – Лейтенанта вновь сгибает в приступе зеленой рвоты, выдавливая наружу содержимое желчного пузыря.

Удачно подставился…

Второй раз за сутки провожу футбольный удар ногой. Бронированным берцем, с напряжением всех мышечных волокон – как своих, так и заемных, со смещением свободной массы нанитов в область голени. Бью жестко, прямиком в искаженное судорогой лицо.

Даже в таком состоянии лейт крут – как горы и быстр – как змея. Он боевик, а я летун. Но на мне БКС, и сопротивляться его мощи – безумие!

Подставленную под удар руку ломает как спичку. Голову лейтенант убрать не успевает, лишь чуть заваливается вперед, подставляя под удар усиленные кости черепа, а не хрупкие хрящи носа и не предательскую слабину подбородка.

– Хрясь! – Лоб противника вминается вовнутрь, деформируя голову и пугающе искажая профиль.

Для ки-мода – такие травмы далеко не смертельны. Несмотря на внешние спецэффекты, противник остается в сознании и даже в полете спиной назад умудряется удерживать меня в прицеле плазменного разрядника.

– Банг! Банг!

Четкий «дабл-тап» входит в живот, продолжая проламывать защиту в узком сегменте. Прокачал, блин, терминаторов на свою голову…

Щит мигает, с трудом сглатывая урон и перераспределяя лепестки защитных полей.

Мой ход! С козырной десятки!

Над широкими плечевыми пластинами БКС разворачиваются турели скорострелок.

– Жу-у-у-х!!! Жу-у-у-х!!!

Спаренный поток твердотельных боллов мгновенно превращает лицо лейтенанта в кашу и веером рикошетов разлетается по отсеку. Кого-то явно задело, но матов и стонов не слышно – мгновенно протрезвевший народ лихорадочно просчитывает ситуацию. В шок никто не впал – мяса и оружейного грохота тут навидались, хватит на десяток жизней. Да и гибель лейта довольно эфемерна – уже через пять минут его тело появится в коконе капсулы. Болезненно, унизительно, бьет по карману и опыту – но не смертельно.

Я всем корпусом разворачиваюсь к присутствующим. Нависающие за спиной стволы нервно шевелятся, заглядывая в напряженные лица и выискивая малейший повод для открытия огня.

Медленно озвучиваю строчки формируемого на лету приказа:

– За нападение на старшего по званию в условиях, приближенных к боевым, лейтенант Горелик переводится в режим штрафника и клеймится глифом «Искупающий кровью». Рост опыта блокирован, условия дисциплинарного наказания – десять рациональных смертей, одобренных ИИ-тактиком. Приговор вступает в силу немедленно.

Народу происходящее активно не нравится. Тяжи ощущают себя элитой, крепко спаяны и всегда не удовлетворены. Они твердо уверены, что основная боевая работа лежит на их плечах, а дележ трофеев и прочих благ этого не учитывает. Что? Бонусы «поля боя»? А ты под плазмой стоял? Чувствовал, как белки твоих глаз спекаются в мутный комок?!

Аргументация понятна, да и статистика уничтоженных целей подавляет. Но чего стоит один зарвавшийся кулак без остального тела? Только вот объясни это ему. Мозгов нет, одни затвердевшие в камень костяшки…