Не выдерживает даже Монгол.

– Дети, совсем еще дети… У меня ведь дочке столько же… Сейчас, наверное, выпускной отгуляла, о платье розовом мечтала… Потянула ли мать без меня?

Арбуз гогочет, без тени брезгливости отдирая с нагрудной пластины убитой девушки окровавленный значок с задорным смайликом. Вообще – одежда на девчонках доработана с любовью. Тщательно отрисованные сердечки и затейливые рюшечки, боевые слоганы, пожелания подружек и загадочные аббревиатуры типа: «Н+К=Л».

– Да ладно тебе, Монгол! Вполне вдувабельные дефки! Глянь, какие титьки отрастила! Зачетные яблочки! Зря на фарш пустили…

Хрясь! Кулак узбека со стальным звоном врезается в шлем тяжа. Урона – ноль, но точки над «i» расставлены.

Вклиниваюсь между готовыми сцепиться бойцами:

– Отставить! Монгол! Ты на боевом выходе! Арбуз! Базар фильтруй! Казанова херов…

Воины нехотя расходятся, хотя конфликт явно не исчерпан. Быть сегодня очередному мордобою «за школой», как прозвали у нас перекресток коридоров у зала учебных симуляторов. Опять моим летунам наваляют… Надо будет уравнять шансы и подкинуть Монголу стимуляторов из красного сектора аптечки. Зарвались тяжи, ох зарвались…

Осторожно переворачиваю раненую на спину и тут же шарахаюсь назад. В окровавленных руках девушки тяжелая тушка плазменной гранаты. В кармашках на поясе – еще четыре.

Имплант обреченно подсказывает – боеприпасы синхронизированы, сенсор активации установлен на размыкание цепи.

Мир вокруг делится на зоны. Красная – радиус летальных повреждений. Оранжевая – есть шанс выжить. Желтая – молись богам за то, что успел…

Боевого опыта девушке не хватает, а вот киношный пафос – дает нам шанс.

Пока разбитые губы шепчут слова посмертного проклятья: «Сдохните, вонючие мужланы!» – я ухожу прыжком за широкую спину Арбуза.

Подрыв!

Плазменный кокон, температурой в два миллиона градусов, ласково принимает нас в свои объятья. Силовые щиты схлопываются за секунду. Раскаленный газ в четвертой агрегатной форме вещества жадно лижет броню моего БКС.

Перекатом ухожу из опасной зоны, оставляя на палубе угольный след из пропеченной арм-керамики.

Жив!

БКС на списание, ноги – в лечебный гель, но жив! Мне ведь сейчас никак нельзя терять опыт и ослаблять контроль над отрядом. Разлеживаться в капсуле, оставляя соединение на замов, – смертельно опасно! Приоритеты в очередной раз сменились – задача номер один – сбить спесь с охамевших офицеров и укрепить дисциплину.

Сдерживая стон и позволяя аптечке всадить в себя пяток игл, я медленно поднимаюсь на ноги. Оглядываюсь. Гранаты свое уже отработали – время жизни плазменного шара у наступательных «РГП-12» порядка двух секунд.

От Монгола осталась лишь тень на переборке, а обугленная туша Арбуза так и застыла посреди коридора. Телеметрия сообщает, что оператор еще жив, но гуманней будет вколоть ему «Мизерикордию» – летальный наркотик для безнадежно раненных.

Глушу канал звуковой связи с умирающим бойцом. Пределы пластичности психики не безграничны, а крики обугливающегося внутри железной банки человека не способствуют ментальному здоровью. Гнилой ты мужик, Арбуз, и смерть у тебя такая же – врагу не пожелаешь.

Мой скаф окончательно спекается и теряет эластичность. Активирую протокол аварийного освобождения оператора, покидаю БКС под хруст крошащейся брони.

Бросаю персональный вызов Макарычу – скафандр следует эвакуировать, причем под присмотром надежных людей. Электронные мозги навигатора все еще хранят карты моих маршрутов и логи переговоров. А в заплечном ранце хватает личных ништяков.

Нечего во всем этом ковыряться левым технарям, лишнее оно. Там ведь и посмертные сюрпризы есть, для любителей мародерки. Та же граната с обнуленным таймером запала…

Дождавшись Макарки, прикатившего на скрипящей роботизированной тележке, помогаю ему погрузить и принайтовать БКС. До полностью освоенных соединением жилых объемов решаю добраться с ветерком, сидя на платформе все той же телеги. По служебным лестницам и пустым лифтовым шахтам было бы всяко быстрее, но организм просит о пощаде и угрожает бунтом. Ноги как деревянные, на период регенерации болевые рецепторы отключены. Сознание плывет от обилия химии в крови.

Серв заунывно подвывает электрическим движком, тележка неторопливо ползет по расчищенным коридорам, а я, привалившись к обгорелому боку БКС, читаю доклады и размышляю о напавших на нас девчонках.

После конфликта в офицерской кают-компании прошло меньше трех часов. Я едва успел потешить свою паранойю, решившись на неочевидный финт и лично отдав ботам несколько голосовых команд. Затем рявкнула тревожная сирена – атакован один из блокпостов на границе охраняемого периметра. Среди аватарок личного состава погасло несколько портретов. Первые потери…

Амазонки напали неожиданно, умело подавив немногочисленные системы внешнего наблюдения и синхронно атаковав сразу три объекта. На этом их везение практически закончилось.

В эйфории от первого успеха девчонки ломанулись в глубь наших позиций, оголив фланги и мгновенно увязнув в позиционных боях узких коридоров. Эхо массовых подвигов загремело по крейсеру. Амазонки жизнь не ценили, в смерть не верили, и из всех путей выбирали ведущий к подвигу.

Как известно, за каждым солдатским подвигом лежит ошибка его командира. Но в нашем случае явление оказалось настолько массовым, что поневоле возникали мысли о школе юных камикадзе.

Голова отказывалась работать, а прямых ответов не было. Аналитики отряда сыпали версиями и очевидными рекомендациями. Службы разведки у нас нет, а взять живым человека с имплантом не так просто.

Технари делали умный вид, ковыряясь в трофейной электронике и тыкая измазанными маслом пальцами в чипы памяти. Только вот наш штатный хакер, избравший себе соответствующую специализацию и натаскавший полную кладовую железа, выглядел не очень оптимистично. Дешифратор из него – как из меня повар. Процесс есть – результата нет.

Устав думать, я без особой надежды воззвал к молчаливому богу из машины.

И о чудо! Бинго! Стучитесь, и вам откроют!

Отправленный «Ганнибалу» запрос не сгинул в цифровых просторах, а неожиданно вернулся, притащив на хвосте подсказку длиной в одну строку:

– «РАД»: Римская Академия Десанта.

Стоило мне обратиться за консультацией к лейтенанту Ливии Круз, командиру роты пси-снайперов, чье подразделение практически растворилось в крепких объятьях нашего мужского коллектива, как все сразу стало на свои места!

Ливия заскрипела зубами и выплюнула сдавленное ругательство, что для уравновешенного снайпера – сравни бегу по потолку. Лейтенант щедро, со всей плебейской ненавистью, поделилась своим мнением о приблатненной столичной Академии Десанта.

И только не путайте их с тяжелой пехотой! Десантура – это элита! Она первой валится в капсулах с орбиты и захватывает плацдарм – в нужном месте и любой заданной площади!