— Вот и хорошо, Сергей Петрович. Ничего так меня не успокаивает, как работа с неглупым профессионалом.

Когда выхожу из кабинета - ни сучки Елены, ни всего выводка Калашниковых в холле нет. На скамье у стены сидит только ссутулившийся отец Ники. До сих пор не понимаю, как он выживает в кошмаре из истеричек, которые обосновались в его квартире, но видимо это особенный вид мазохизма, который присущ всем любителям плодить вокруг себя голожопое потомство. У меня не возникало желания общаться с ним раньше, не возникает и теперь, так что обозначаю свое присутствие кивком и быстро покидаю больницу.

Через сорок минут у меня еще одна «приятная» встреча - с моим лучшим, сука, другом Максом.

Глава одиннадцатая: Юпитер

Глава одиннадцатая: Юпитер

На этот раз место для встречи выбирал Макс. И выбрал удобную ему территорию - позвал меня пострелять в частный тир, где работает его старый армейский приятель. Я сначала хотел послать его в жопу с такими «свиданиями», но потом вспомнил, что сам настоял на разговоре, и с его стороны это может быть банальная уловка, чтобы вынудить меня от него отказаться.

Согласился. Даже пообещал обставить его в стрельбе.

Мы громко над этим поржали: он сто процентов от души, я - скрепя сердце, потому что выиграть у этого засранца могу только если он ослепнет на оба глаза сразу.

Когда подъезжаю, рядом уже стоит чистенький внедорожник Макса. Он так любит свою машину, что моет ее чаще, чем я протираю обувь. На всякий случай обхожу тачку со всех сторон, безуспешно пытаясь рассмотреть салон через тонированные стекла.

— Прости, дружище, она не продается даже для тебя.

Я оглядываюсь на звук его голоса и удрученно корчу губы, как будто для полного счастья мне не хватало именно этой старой развалины. Макс стоит чуть в стороне от входа в большой ангар, переоборудованный под тир для серьезных мужиков, и не спешит идти навстречу. Делаю еще один круг возле его тачки и подхожу с рукопожатием.

— У тебя загар, - озвучиваю свое наблюдение. - Когда успел скататься на моря?

— Тебе показалось, - спокойно, не опуская взгляд, говорит он, твердо пожимая мою ладонь. - Я еще с прошлой «командировки» не все дерьмо смыл.

Почему раньше он никогда так сильно меня не раздражал? Всегда казался каким-то недалеким, быковатым и туповатым, как все солдафоны, парнем, от которого точно не стоит ждать каких-то очевидных подвохов. А сейчас я чувствую исходящую от него угрозу и ни хрена не понимаю - это плод моего воображения или Максу реально есть за что точить на меня зуб?

Впрочем, его резкую смену поведения хорошо объяснила бы их с Никой тайная связь, но ее я, увы, пока никак не могу доказать. А косвенные улики, если бы я стал тыкать ими в открытую, он может просто высмеять, и тогда в дураках останусь только я один. А дураком быть мне категорически не нравится.

— Признавайся - уже подговорил хозяина дать мне самый косой ствол? - пытаюсь поддеть его, пока заходим внутрь и идем глубь до стойки с оружием.

— Типа того, - хмыкает он, - поэтому на всякий случай не бери нечетные.

Мы останавливаемся перед разложенными на столешнице пистолетами. На мой взгляд все они выглядят как большой уродливый кусок железа, потому что я в этом ни хера не понимаю. Беру тот, что лежит ровно по середине, проверяю обойму, передергиваю затвор - на этом мои познания в обращении с оружием заканчиваются, но даже этому научил меня Макс. Он смотрит на меня, потом протягивает руку и, когда я передаю ему ствол, спокойно снимает с предохранителя.

— Черт, всегда об этом забываю, - пытаюсь корчить дружеское веселье, хотя чувствую себя буквально с ног до головы обосранным. Не нужно было соглашаться ехать сюда. Почему я просто не предложил встретиться завтра, блядь?!

— Многие забывают. - Макс отворачивается и уже идет к стойке для стрельбы. - И иногда это стоит им жизни. Кстати, ты взял ТТ - хороший выбор. Одного выстрела достаточно, чтобы уложить человека в гроб.

— А что выбрал ты?

Он поднимает руку с зажатым в ней абсолютно черным куском железа, который выглядит как сатана. Бля, я ведь мог взять что-то такое же. Почему выбрал какую-то мелкую пукалку?!

— А я выбрал то, что разорвет башку медведю.

Я перевожу взгляд с лежащего в моей руке боевого пистолета - на его спину, обтянутую простой черной «водолазкой». Как этому говнюку удается все время быть в такой отличной форме? Я тоже упахиваюсь в спортзале три раза в неделю, но чувствую себя титаном, который ворует от собственного тела каждый миллиметр мышц.

— У тебя спина растет даже когда просто смотришь на штангу? - бросаю ему вслед. И вдруг понимаю, что рука сама собой поднимается вверх.

Рука с пистолетом.

Дуло пристально «смотрит» прямо в центр его спины. Между лопатками. Воображаю нарисованную там мишень. Между нами десяток шагов. С такого расстояния попаду даже я. Может, чуть ниже, может - чуть выше, но в любом случае попаду. От одной мысли об этом по телу пробегает приятная возбуждающая дрожь.

Макс поворачивается так неожиданно, что я не успеваю замаскировать свои намерения. Но, может, это и к лучшему - будет приятно посмотреть на его выражение лица в тот момент, когда на него направлен пистолет.

Но его лицо абсолютно ничего не выражает. Ноль эмоций, ничего даже близко похожего на панику или страх. Он просто смотрит на меня и прикладывает ладонь к тому месту, куда я целюсь - теперь это центр груди. Я продолжаю нервно ждать хоть какую-то реакцию, но ее вообще нет.

Этот засранец выглядит так, будто у него в запасе еще миллион жизней.

Или… как будто он предполагал что-то подобное и именно поэтому привез меня сюда. Может, все это такой хитрый план? Я не удержусь, выстрелю, промахнусь, а он в качестве «необходимой самообороны» прострелит мне башку? И они с Никой будут жить долго и счастливо, пока мое тело в могиле будут жрать черви.

— Целиться нужно правее, - подсказывает Макс, пальцем показывая куда.

— Я в курсе, где у человека сердце, - посмеиваюсь в ответ, но продолжаю держать пистолет взведенным. - Просто сомневаюсь, что у тебя оно есть.

— Тогда