Встал за штурвал. Приборы слабо освещены лампочками. Минуту осматривался. Обнаружил реверс, переключил. Рычагами дал малый газ. За кормой забурлила вода от винта, катер стал отходить от берега. С шумом упали в воду сходни. Игорь переложил вправо штурвал, переключил ход с реверса на передний ход, добавил обороты. Пошёл вперёд самым малым ходом. Ни к чему с места рвать. Для немцев он свой. И пока они так считают, не будут пускать ракеты или обстреливать. Игорь постучал костяшками пальцев по обшивке рубки. Катер не бронирован, железо тонкое, от пули при обстреле не спасёт. Надо иметь ввиду. Вырулил на середину фарватера, добавил газу. Катер в управлении и на ходу лёгкий, быстро ход набрал. Одно плохо — темно. Как бы в берег на изгибах реки не выскочить, не сесть на отмель. Немцы тогда расстреляют поутру, как в тире. Эх, не посмотрел на часы, а зря. Где он — ещё на берегах немцы или наши? Катерок даёт узлов пять-шесть, по сухопутному — десять километров в час. Стало быть через час — час десять должны быть наши. Только определить сложно, в воде линии фронта нет. Зря он сомневался, что не определится. Недалеко от передовой сначала немецкие ракетчики «люстры» подвесили, пытаясь разглядеть, что на воде плывёт. А потом с другого берега Дегтярёв ударил. «Голос» у пулемёта характерный, с немецким МГ не спутаешь. Вот она, передовая! Игорь ручку газа до упора вперёд дал. Коли он обнаружен, нет смысла скрываться, идти на малых оборотах. Как можно быстрее уйти из-под обстрела надо. Мотор ревел на максимальных оборотах, катер летел стрелой. Из-под форштевня вода двумя бурунами поднималась, брызги её залетали на палубу. Минут десять бешеного хода, причём Игорь ещё штурвал в стороны крутил, идя змейкой. Если кто целится, поймать трудно. Но по нему уже не стреляли, вспышек не видно и звуков выстрелов не слышно. Игорь сбросил обороты, повернул к берегу. Выбрал место, где берег плоский, ткнулся носом. Двигатель лопотал на самом малом ходу. Заглушить бы его, да как? Игорь выбрался из рубки, услышал удар по полу. Это моторист рвался на палубу. Игорь стопор откинул.

Люк откинулся, показался немец в морской форме.

— Хуберт, какого чёрта ты меня запер? В машинном отделении дышать нечем!

Немец выбрался на палубу и увидел ствол автомата, глядящего ему в переносицу.

— Эй, камрад, ты чего? А где Хуберт?

— Остался на берегу, — ответил Игорь. Глуши машину, мы у русского берега.

И сиди тихо.

Немец, чертыхаясь спустился в машинное отделение, заглушил мотор. Наступила тишина. Где он? Далеко ли передовая? Корпус катера не высокий, от уровня воды — метр. Спрыгнуть?

От берега голос.

— Вот они! Эй, немчура, руки вверх и слазь. Игорь на чисто русском выматерился. Это лучше любого пароля. Немцы так не умели.

— Где ты немчуру увидел? Мы из разведки. Пленного прими, дарю.

С берега спустились на отмель двое. Держа наготове оружие, подошли к катеру.

— Немец! Вскинул винтовку один.

— С оружием поосторожнее, говорю же — разведка! А то пальнёшь сдуру.

— Немец где?

— В машинном отделении. Моторист, не знает ни черта. Но если к ПНШ по разведке своего полка доставите, получите благодарность, а то и по медальке.

— Давай его сюда.

— Сам залезь. Я его сюда доставил, а ты ещё на блюдечке с золотой каёмочкой хочешь?

— Руку дай, высоко.

Игорь помог солдатам на палубу взобраться. Они вытащили из машинного отделения моториста. Тот как увидел солдат в советской форме, сдрейфил. Сразу руки поднял, залопотал что-то.

— О чём он?

— Говорит — пролетарий, просит не убивать. Его дело — мотор, у него оружия нет.

— Прыгай на берег! — приказал солдат.

Моторист спрыгнул.

— А ты чего ждёшь? Прыгай! В штабе разберутся, кто из вас разведчик, а кто немец. Я бы обоих здесь шлёпнул.

— Ах ты, сучонок! А разведданные откуда берутся? Ты их командованию доставляешь?

— Но-но, без оскорблений, стрельну!

Проходя мимо бойца, Игорь сделал подсечку, боец на спину завалился, карабин в сторону отлетел. А Игорь уже штык к шее бойца подставил.

— Желание стрельнуть ещё не прошло? А в разведку со мной не хочешь пойти?

Не, с тобой нельзя, тебя фрицы за версту учуют, даже без собак. Потому как обделаешься ты. Ладно, вставай! А то вон настоящий немец не поймёт, что за разборки у русских.

Боец поднялся, подобрал карабин, но близко к Игорю не подходил, побаивался.

Их привели в штаб. И не полка, а батальона связи. Должности ПНШ по разведке не было, как и самой разведки, служба тыловая. Игорь представился начальнику штаба. Тот глаза вылупил.

— Ты знаешь, где находишься? Десять километров от передовой! Скажешь — заблудился? Морда фашистская, да я тебя в расход!

— Остынь, старлей! У меня сведения важные. Если меня поставишь к стенке сегодня, завтра тебя поставят. А погоны уже сегодня сорвут.

— Ты что себе позволяешь, боец?

Игорь без разрешения уселся на табуретку.

— Звоните в штаб моего полка, попросите на связь майора Иванова.

— Ночь, не буду начальство беспокоить.

— Майор из штаба армии, — соврал Игорь. Нас ждёт.

— Кого вас? Ты один, если немца не считать.

— Мой ПНШ по разведке Федюнин на той стороне остался, ранен.

Насчёт того, что майор из штаба армии, Игорь соврал. Но то, что он из дивизии, точно. Вполне могло быть — из штаба армии. Ссориться с высшим руководством старлею не с руки, может боком выйти.

— Тогда ответь — если передовую переходил, как далеко от неё в наш тыл ушёл?

— Да просто. Катер немецкий угнал, он у берега стоит, можете полюбоваться и даже своим трофеем записать.

Старлей на своих бойцов посмотрел.

— Был катер, товарищ старший лейтенант.

— Как был? А куда делся?

— Стоит у берега.

— А говоришь — был.

Игорь вмешался.

— Морякам в речную флотилию бы сообщить. Катер на ходу, хороший. Нашим пригодится.

— Я сам решаю, кому и когда звонить. Уведите обоих и под замок до выяснения.

— Так, товарищ старший лейтенант, у нас камеры в батальоне нет.

— На склад, под замок! — закричал старлей.

Обоих, до выяснения закрыли в бывшем колхозном бревенчатом амбаре, ныне складе проводов, полевых телефонных аппаратов, коммутаторов, катушек. Игорь в углу уселся. Сухо, мыши под полом попискивают. Даже придремал, ночь выдалась бессонная.

Старший лейтенант принялся накручивать ручку полевого телефона, с трудом, кружным путём, через штаб дивизии вышел на штаб полка. Его соединили с майором Ивановым. Старлей невнятно объяснил, что к берегу пристал немецкий катер, на нём двое немцев.