- Как думаешь, что ты сможешь с этим сделать? Хоть с чем-то. С Орбеком.

- Иногда жизнь преподносит сюрпризы.

- Ты ненавидишь сюрпризы. - Она не смотрела на него. - Куда?

- За горы к северу от Тернового Ущелья. В Бодекен. Ныне это оплот хриллианцев, они назвали его Бранным Полем.

Он скорее ощутил ее кивок, нежели увидел. - Ты так и не сказал, зачем здесь.

Он кивнул в сторону гор. - Табун пройдет Харракху по пути вниз. Я надеялся, что ты сможешь остановиться в имении Веры и передашь привет... До скорого свиданья...

Пони вырвал копыто и скакнул в сторону. Копытный нож лязгнул о камень в паре футов за спиной мужчины. Чудом не попав в ногу.

Почти чудом.

Так он понял, что еще ей не безразличен. Она не промахивалась случайно.

И она уходила, почти не сгибая коленей, обняв себя руками, будто всё же продрогла.

- Эй, - сказал он, идя следом. - Эй, ладно, не...

- Как тебя назвать сегодня? Не тупой задницей. - Голос был холоднее льда на ветру. - Задницы на что-то годятся.

- Эй, чтоб тебя. Стой. - Намек: она любила выполнять приказы не больше, чем он сам. - Думаешь, мне легко?

- Ты любишь говорить "до скорого", убийца. Вот кто ты.

Он обиженно замер. Но не попытался уязвить в ответ. Самые злые слова скатились бы с нее по склону горы. - Ну не навсегда же.

Склоненная голова повисла над скрещенными руками. - Всё навсегда, пока не окажется иначе.

Он подумал над этим секунду. Потом еще и еще.

- Вот этого ты хочешь? - буркнула она, глядя на пустынные осыпи и папоротники внизу. - Всего лишь хочешь, чтобы я... была достаточно человеком, чтобы...

- Нет, - бросил он. - Нет, да ладно. Вовсе не...

- Или хочешь, чтобы я была глупой зверушкой, как твоя мертвая Речная сучка? Чтобы сказала "не ходи"? "Выбирай, я или он"? Точнее, Я или Он?

Она словно уколола его булавкой. Лошадиного размера. Ибо он не был уверен, кто прав. И Христос, она умела ранить.

Женщина подняла голову. - Ты заставишь меня выбирать между тобой и табуном?

- Это, - сказал он весомо, радуясь, что возвращается на твердую почву, - глупый вопрос.

- Да. Верно.

Он понял, что улыбается.

- Но боль осталась, - продолжила она. - Мне все еще страшно.

- Поговори со мной. - Черная боль в груди заставила его раскрыть ладони. - Скажи, чем я могу помочь тебе.

Ее плечи чуть поднялись. - Забери меня с собой.

Он хихикнул. - Да, точно.

Через пару секунд он заметил, что она не смеется; а потом ему самому стало не до веселья. - Ни хрена подобного.

Она смотрели вниз. Он проследил, куда. Кариллон тоже не особенно преуспел с покрытой шрамами кобылой. - Я же рассказывал, какое дерьмо собирается вокруг Кейна. Ну, ты же помнишь войну в графстве Фелтейн.

- Лучше, чем хотела бы.

- Эта будет еще хуже. Треклятые рыцари Хрила... ты хоть слышала о рыцарях Хрила? На пути не попадались?

Она отвернулась к железному небу. Солнечные пряди в волосах покрывались снегом.

- Не просто парни в латах. Их парни в латах - бойцы Хрила - лучшие солдаты планеты, но и они сосунки перед своими рыцарями, жрецами липканского бога поединков... Дерьмо, из актеров лишь трое играли рыцарей Хрила. Одним был Реймонд Стори, изображавший Джуббара Текканала. Они прозвали его Дьявольским Рыцарем. Мы звали Молотом Дал"каннита. Слышала о таком? Он - человек, убивший Ша-Риккинтайр. Потребовалось три дня. Битва без остановок. Против дракона. Он победил. Один. Ты слушаешь?

- Актиры. - Голос звучал утомленно.

- Ты не поняла. Я не могу биться с этими ребятами. Никто не может.

- Их нельзя убить?

- Ну... можно. Но только не в бою. - Он махнул рукой, разгоняя снег. - Не в этом суть.

- Знаю.

- Я не смогу тебя защитить...

- И здесь не можешь.

Он подавил гнев. - Не желаю смотреть, как ты умираешь.

Она взирала на заснеженный пик далеких гор. - Я умираю каждый день.

- Это мы уже обсудили.

- И не тебе решать, чего я хочу.

Христос, он ненавидел, когда люди заводили эту хрень. - Прошу, ради всего дрянного, скажи. Ты не стала кейнисткой?

- Зависит. Хочешь получить порку?

Он не сумел выдавить даже вежливого смешка. Лишь сдался боли в груди. Полностью.

Рука вылетела из-под серапе и легла на напряженные мышцы плеча; она развернулась испуганной кобылицей - полсекунды он искренне ожидал, что его высекут ремнем - а они прижалась к груди, утонув лицом в плече рядом с шеей, и щеки ее были ледяными, мокрыми, словно она стояла не под снегом, а под дождем. Тут он и понял, или решил, что понял, почему она не давала увидеть свое лицо.

Что-то сломалось внутри него.

Он крепко укутал ее своим серапе, обнял, прижался лицом к взъерошенным волосам, ощущая запах лошадей и осин и льда и ветра и высоких гор.

Она дрожала.

- Всё хорошо, - прошептал он на ухо. Слова готовы были изглодать его живьем, но промолчать значило умереть на месте. - Идем со мной.

Ее дрожь стала судорогой, а потом громкий вздох наполнил легкие и снова опустошил. - Нет. Спасибо.

- Что?

- Ненавижу города.

- Ну знаешь, чтоб меня...

Она подняла голову настолько, чтобы сквозь завесу волос он смог различить злую усмешку. - Девушки любят уговоры. Тупая задница.

Он промолчал. Не хотел, чтобы дурацкая молотьба в черепе завладела и языком. Дрожь вернулась, она прижалась крепче, но теперь он понял, отчего она дрожала. - Ты... - Она едва выплевывала слова. - Ты так легко...

Он выдавил, наконец, и собственный смешок. - А ты, - сказал на ухо, - гнилое существо.

- Я лошадиная ведьма.

- Помню.

- Тогда зачем заставил напомнить?

- Ага, - сказал он с улыбкой капитуляции. - Да, точно, я задница.

- Просто помни, - пробормотала она в шею, - помни, крутой парень, что моложе ты не становишься...

Улыбка расцвела на его губах, будто цветок. Первый раз она сказала так... где они были, и во что она была одета, и во что она завлекла его столь же короткими речами... он почти спросил, помнит ли она, но не стал.

Она не забывала. Ничего и