и Мелани Вассерман, падение уровня доходов мужчин, не получающих высшее образование, является одной из причин снижения числа их браков.²⁵

Даже когда брак ослабел как экономический институт, он сохранил большую часть своей символической силы.²⁶ В 2015 году после долгой борьбы лесбиянки и геи получили право на брак в США. В течение двух лет три из пяти сожительствующих однополых пар были женаты.²⁷ Но когда один разрыв закрылся, открылся другой, по социальному классу. Уровень браков среди образованных и обеспеченных американцев в последние десятилетия оставался на довольно высоком уровне, но для всех остальных упал.²⁸ В 1979 году практически не было разницы в уровне браков по социальным классам. Сегодня разрыв очень велик.²⁹ За последние 40 лет уровень брачности среди мужчин в возрасте 40-44 лет со средним образованием или ниже упал более чем на 20 процентных пунктов по сравнению с 6 процентными пунктами среди тех, кто имеет высшее образование.⁰ Как написала моя коллега Изабель Сохилл, "создание семьи - это новая линия разлома в классовой структуре Америки"³¹.

Большинство родов у женщин с дипломом о среднем образовании происходит вне брака (59%), но то же самое можно сказать о каждом десятом рождении у женщин с высшим образованием.³² Работа Эндрю Черлина показывает, что даже если женщины с высшим образованием не выходят замуж, когда у них рождается первый ребенок, они с большой вероятностью выходят замуж к моменту рождения второго, обычно за мужчину, который является отцом обоих детей. "Брак по-прежнему играет более важную роль в семейной жизни американцев с высшим образованием, чем тех, кто не имеет высшего образования", - заключает Черлин.³³

В этом есть некий парадокс. Женщины, достигшие наибольшей степени экономической независимости, имеющие высокий уровень образования и потенциал для заработка, именно те, кто сейчас чаще всего выходят замуж и остаются в браке. Не думаю, что Глория Стайнем или кто-либо другой предполагали, что все сложится именно так. Но даже она в конце концов вышла замуж в возрасте 66 лет, объяснив: "Мы находимся в том возрасте, когда брак можно выбирать, а не ожидать".

Я думаю, что образованные американцы превратили брак из института экономической зависимости в совместное предприятие по воспитанию детей. Брак здесь служит в первую очередь для того, чтобы взять на себя обязательства по совместному инвестированию времени и денег в детей. Я называю эти браки браками с высокими инвестициями в воспитание детей, или HIP-браками.³⁵ У обеспеченных, высокообразованных родителей больше гибкости на работе, больше денег на привлечение домашнего труда, больше богатства или кредитов, чтобы купить время на дом, если они захотят. Если один из них уходит с рынка труда, семейные финансы выживут. Исследование выпускников MBA, которое я приводил в главе 2, показывающее, как время, затрачиваемое на уход за детьми, приводит к гендерному разрыву в оплате труда, также показало, что женщины с самыми высокооплачиваемыми мужьями чаще всего уходят с рынка труда.³⁶ Это подчеркивает различия в положении мужчин разных классов. Мужчины, получившие образование в колледже, в значительной степени защищены от потрясений на рынке труда, которые постигли многих других. Благодаря высоким и растущим доходам они остаются привлекательными в плане брака, даже для женщин, которые сами преуспевают на рынке труда. Однако эти мужчины в большинстве своем не стали отцами, сидящими дома.

Даже на вершине карьерной лестницы можно многое сказать о том, чтобы разделить добычу между двумя победителями. Образованные американцы также слышали и усвоили идеи о важности стабильности семьи для перспектив детей. Мужчины-профессионалы достаточно модернизировались, чтобы быть хорошими партнерами, не отказываясь при этом от традиционных атрибутов мужского статуса, особенно в качестве кормильцев. Жизнь мужчин с падающей зарплатой и урезанными перспективами трудоустройства сильно изменилась. Равенство легче дается обеспеченным людям.

Классовый разрыв в семейной жизни отражает и усиливает социальное и экономическое неравенство. Высокодоходники объединяют ресурсы в домохозяйствах с другими высокодоходниками; низкодоходники - не очень. "Если рассматривать все домохозяйства, - пишут экономист Шошана Гроссбард и соавторы, - то фактором, в наибольшей степени объясняющим рост неравенства в этот период [1973-2013], является возросшая тенденция отдельных мужчин и женщин оставаться одинокими".³⁷ Состоятельные пары также способны вкладывать гораздо больше средств в своих детей. В результате судьбы детей расходятся, женщины несут большую экономическую ответственность и независимость, а число мужчин, которые "не обременены и не привязаны", растет, считают Шелли Лундберг и ее соавторы.³⁸

БЕССИСТЕМНЫЙ ЧЕЛОВЕК

Без сценария у многих мужчин не остается другого выбора, кроме как импровизировать. Но импровизация успешной жизни - очень сложная задача. "Модель стабильной мужественности, - пишет Дэвид Морган, - включала бы относительно высокую степень конгруэнтности между публичными дискурсами о мужественности и публичными и частными практиками мужественности. У отдельных мужчин было бы чувство онтологической безопасности".³⁹ Это не самый лучший лозунг. "Чего мы хотим? Онтологической безопасности! Когда мы ее хотим? Сейчас!" Но на самом деле это именно то, что ищут многие мужчины: более прочный социальный якорь, больше уверенности в том, как быть в этом мире.

В течение 13 лет группа качественных исследователей под руководством Кэтрин Эдин проводила глубинные интервью с мужчинами в четырех американских городах. В вышедшей в 2019 году работе "Непрочные привязанности мужчин из рабочего класса" (The Tenuous Attachments of Working-Class Men) они прослеживают эрозию ключевых институциональных основ зрелой маскулинности , особенно работы, семьи и религии. Эти основные институты, пишут Эдин и ее соавторы, "создавали привязанности, инвестиции, вовлеченность и убеждения, которые направляли и придавали смысл человеческой деятельности в конкретных социальных сферах". Они также "организовывали социальную деятельность в общие модели поведения, [и] обеспечивали нормы, верования и ритуалы, которые узаконивали эти модели".

Как следует из названия их работы, многие мужчины из рабочего класса сейчас лишь ненадежно привязаны к этим институтам работы, веры и семьи. В этих условиях "немногие могут построить жизнь, более плодотворную, чем у предыдущих поколений, но большинство будет бороться"⁴¹. В результате растет число мужчин с тем, что команда называет "бессистемным "я"", колеблющимся между различными планами и приоритетами, пытающимся удержаться на каком-то определенном пути и часто сползающим назад.

В Коал-Бруке - так антрополог Дженнифер Сильва назвала городок в антрацитовом регионе Пенсильвании - "масштабные преобразования в области гендера, работы и семьи... разорвали жизни мужчин и заставили их снова собирать их воедино". Здесь, в преддверии выборов 2016 года, Сильва сообщает, что Дональд Трамп воспринимался положительно как "человек-мужчина". Сильва показывает, как некоторые из мужчин в Угольном ручье пытаются, вопреки обстоятельствам, "сохранить унаследованное ими мужское наследие обеспечения, защиты и мужества".⁴² Другие ищут альтернативные пути к мужской идентичности, включая приверженность