— Говорят, перевал снегом завалило. Ждут, когда непогода закончится, — поделился информацией парень.

— Час от часу не легче.

Крапивина громким голосом призвала всех выбравших тир следовать за ней, обещая передать студентов в руки ответственного по стрельбе, а мы, те немногие, что выбрали лук, остались с Кристиной Валерьевной Гусыкиной, той самой дамочкой в твиде.

Зайцева оказалась приверженцем грубой силы, — как неожиданно, — и помахав мне рукой, двинула в сторону замка, вместе с одной из соседок, а вторая, та самая, что не отлипала вчера от Белорадова, уже стояла в недлинной очереди к выдающей луки и стрелы преподавательнице.

— Девять девчонок, — смерив нас внимательным взглядом, Кристина Валерьевна махнула рукой, чтобы следовали за ней вглубь парка, — я как чувствовала, поэтому совместила ваше занятие с четвертым курсом. Разобью вас с ними по парам, так будет легче постигать азы, наглядный пример перед глазами.

Деревья расступились, и мы оказались на небольшой опушке, где к нам спиной уже стояло несколько парней и девчонок, целящихся из своих луков куда-то вдаль. Увидев нас, они сильно не удивились, видимо Гусыкина их заранее предупредила. Она по очереди назначала кто за кем закреплен, а так как старшекурсников было восемь, а я стояла самая последняя в строю, пары мне не хватило.

— Так-так-так, с кем же тебя поставить, рыженкая моя, — устало вздохнула женщина, и уставилась мне за спину.

Я, мысленно радуясь, собралась было попроситься в зрители, но и рта открыть не успела, как позади раздался знакомый низкий голос, при звуках которого по телу прошлась мелкая дрожь.

— Простите за опоздание, Кристина Валерьевна. «Рыженькую» я беру себе.

Берет себе? Я что, вещь какая-то?

И Гусыкина хороша, нет, чтобы от ворот поворот ему дать, или осадить наглеца, кивнула головой и отошла в сторону, оставив меня в обществе сводного гада кипеть от злости.

Медленно повернувшись, я уставилась в обтянутую синим свитером широкую грудь. С пальто братец не заморачивался, видимо его толстой шкуре мороз не помеха. Голову поднимать я не решилась. Не хватало еще немую рыбку из себя строить под пристальным взглядом его черных, как обсидиан, глаз. А еще губы эти чувственные, и шрам на пол наглой рожи, при виде которого внизу живота все скручивалось в тягучий экстаз, чтоб его! Плавали — знаем!

— Что ты здесь делаешь? — еле слышно прошипела я, надеясь, что никто из студентов не услышит. Но беспокоилась, как оказалось, напрасно, практически все они разбрелись по поляне, и только стоящая неподалеку блондинка-соседка, в пару которой была поставлена высокая девчонка старшекурсница, сверлила меня ненавистным взглядом.

Вот уж кто с радостью бы поменялся со мной местами. А хрен тебе!

— То же, что и ты, пришел пострелять, — в грубом, хрипловатом голосе отчетливо слышалась насмешка, что страшно меня взбесила.

— Парни обычно по оружию уносятся, а ты в детстве фильмов про Робина Гуда пересмотрел? — хотелось его поддеть, и посильнее, но все мысли смешались в голове, стоило Матвею, даже через одежду, обжечь меня прикосновением своих горячих ладоней, повернуть к себе спиной и подтолкнуть в ту сторону, где стояла преподавательница.

— В тир я обычно хожу в свободное от учебы время, могу взять сегодня с собой за компанию, если хочешь.

— Вот еще! Лучше держись от меня подальше.

— С радостью, как только вернешь то, что принадлежит мне, — подняв на него удивленный взгляд, я ждала продолжения, и дождалась, — вчерашние фото, рыжая лиса, думаешь я забыл?

Вот черт! Именно так я и думала.

— Я их уже удалила, так что можешь спать спокойно, — вру конечно, пол ночи от экрана телефона отлипнуть не могла, пальцы на кнопку «удалить» жать отказывались, считая это настоящим преступлением.

— Придется проверить, — скривил губы в издевательской усмешке Белорадов, и тут же повернул голову в сторону начавшей свою вступительную речь Гусыкиной. Если вкратце, то самородков среди нас она обнаружить не надеялась, поэтому просила только об одном, ненароком не подстрелить друг друга.

Ведьма, и это в буквальном смысле, сообщила, что наколдует для каждого движущиеся мишени, и, если за урок кто-то из первого курса в одну из них попадет, получит высший балл.

И знаете, наколдовала… маленьких пушистых кроликов, увидев которых я категорично замотала головой и повернувшись лицом к Матвею, ткнула луком в его грудь. Колчан со стрелами бросила на землю.

— Я не убийца, и в этом кровавом представлении участия принимать не буду.

— Они не настоящие. Это всего лишь иллюзия, как только ты попадешь в одного, он лопнет…

— А ну прекрати, — стукнула я его по плечу.

— … как мыльный пузырь, — заржал мерзавец. Затем, резко повернув меня к себе спиной, обхватил своими ладонями мои, и заставил натянуть лук, — держишь вот так, целишься, потом отпускаешь тетиву, и жертва повержена. Все поняла?

Вместо того, чтобы высказать психу все, что я о нем думаю, я подняла на Белорадова один из своих самых жалостливых взглядов, свела бровки домиком и с придыханием прошептала:

— Матвей, а давай не будем? Притворимся, что не можем попасть, ну что она нам сделает? — по глазам видела, что откажет, — ну ты глянь какой он милый…

Один из кроликов отделился от своих собратьев и дал стрекача в нашу с Белорадовым сторону. Остановился, дернул белыми ушками, и принюхался.

И в это пушистое чудо я должна стрелять? А не пошли бы вы, Кристина Валерьевна?!

— А ты слышала, что кроличья лапка приносит удачу? Вот заберу у него, спрячу в карман и сгоняю на каникулах в ближайшее казино, — словно издеваясь, подмигнул мне негодяй. Вырвав из его рук свой лук, я сделала шаг в сторону.

— Да его лапки еще на твоей могиле спляшут, Белорадов, — думала он разозлится, ан нет. Заржал как конь, подхватил с земли свой лук и наши колчаны, схватил меня за руку и потянул к краю поляны. В то самое место, где за деревьями можно было скрыться от зоркого глаза преподавательницы.

— Пошутил я, тренироваться будешь на стоячей мишени, вон на той, — он ткнул пальцем в видавшую лучшие времена деревянную конструкцию с круглым таблом посередине.

Показав мне наглядный пример, и утопив две стрелы, одну за другой, в самом центре мишени, Матвей, скрестив руки на груди, прислонился спиной к росшему неподалеку дереву, и стал наблюдать за моими безуспешными попытками повторить его успех. Кролик, что до этого пытался затесаться в наше скромное общество, присел у ног братца, и каждый раз, когда я выпускала стрелу, стучал лапками об землю, словно аплодировал.

Хоть один благодарный зритель, потому что от второго я слышала только замечания — «ноги шире», «локоть выше подними», «не спеши», «не отвлекайся». Настоящий тиран!