– Отойди от моей дочери, ублюдок!

Адам бросил игрушки и побежал к гаражу, затем раздались выстрелы и детские крики. Я распахнула глаза, глядя на дело рук своих. Картинки начали мелькать перед глазами: суд, юность с клеймом сына извращенца, замкнутость и ненависть. Первое преступление, второе, десятое, тюрьма, смертная казнь…

Я ошеломленно хватала ртом воздух, когда небо над головой накрыла тень и меня грубо схватили за талию, затягивая в вихрь.

– Ты что сделала?! – взбешенно процедил Деон, оттолкнув меня от себя. – Какого, мать его ящера, ты не выполнила задание? У тебя что, настолько куриные мозги? Элементарных вещей не понимаешь?!

Деон орал на меня, а я пыталась собрать себя в кучу. Как же это сложно! Это невероятно трудно. Принимать решения, которые меняют судьбы людей… А что же чувствуют те, кто эти судьбы пишет?

– Простите, это все так… так мерзко. Я не знала… – большего я не смогла выдавить. Я взглянула на Деона, едва сдерживая рыдания.

– Я понимаю, – неожиданно произнес он, немного смягчившись. – Темные, знаешь ли, не абсолютное зло, как и Светлые не исключительное добро.

О, об этом я догадалась! Светлейшая Кассандра тому подтверждение!

– Я не получу удовольствия, если раздавлю котенка, но от моей твердости, – он снова повысил голос, – от решимости каждого темного зависят судьбы миров. Само Равновесие. Добра не бывает без зла.

– Вы правы, Темнейший, – сейчас я это понимала ясно. Я ведь не спасла Адама. Он пришел к тому же закономерному финалу, только слегка измененным курсом. – Я просто не была готова.

– Знаешь, где мы? – неожиданно сменил тему Деон.

– Нет, – ответила и осмотрелась. Очень вытянутая в высоту комната, заполненная свитками, рядом с которыми парили те эфемерные штуки. Теперь я знала, что это судьбоносные решения. Они всю жизнь сопровождали людей и нелюдей. Оседали на всем, что хранило в себе воспоминания. Вот почему холл памяти так притягивал их. Но здесь, в этом месте, они парили везде – никакого света не требовалось. Очень мистическое и беспокойное место. Мне стало тревожно даже.

– Эти свитки – судьбы, прописанные темными. Судьба того человека давно написана и написана высшим темным. Ни ты, ни тот светлый, не смогли бы изменить ее кардинально. Только подтолкнуть, либо оттянуть неизбежное.

– Но теоретически судьбу можно изменить? Даже написанную? – уточнила я. – Отчего это зависит?

Деон оперся о мраморную колонну, с любопытством рассматривая меня. Что? Я опять какую-то глупость сморозила?

– От силы, конечно, полукровка. Чем сильнее темный или светлый, тем больше он способен влиять на судьбу. Но твой уровень – это портить работу других.

Я фыркнула, отворачиваясь. Вот еще! Ну почему обязательно быть таким высокомерным говнюком?!

– Интересно, – услышала я, – у золотистого котенка коготки появляются от злости.

– О чем вы?

– Еще минуту назад ты готова была сопли по лицу размазать, а сейчас успокоилась. Я чувствую в тебе…

– Силу? – перебила я.

– Нет, отвратительные манеры, – рыкнул Деон.

Я сжала зубы. Нет, нормального диалога между нами быть не может!

– Простите, я забылась. Перебивать старых нельзя.

– Кого?! – возмутился Деон. Неподдельно, я скажу вам, возмутился!

– Старших, – повторила, хлопнув длинными ресницами. А что? Я ничего!

– Знаешь, какой мой любимый порок? – вкрадчиво спросил Деон.

Похоть. Гордыня. Нарциссизм. Мания величия. Честолюбие. Да я могу продолжать бесконечно!

– Нет, Темнейший.

Его поза стала расслабленной, улыбка многообещающей, а голос ленивым:

– Ты красивая, Лиса.

Деон впервые назвал меня по имени тет-а-тет.

– Ты провалила задание, золотистый котенок, – он оттолкнулся от колонны и подошел ко мне. Близко.

Я сглотнула. Что-то мне это не нравится…

– Тебя ждет наказание, – взял меня за подбородок, зачаровывая зеленью глаз.

У меня все похолодело и вскипело внутри. Страх и предвкушение – опьяняющий коктейль!

– Какое? – шепнула я.

Деон блуждал откровенным взглядом по моему лицу, спускаясь к распахнутому декольте реби. Я дышала запахом сандала и чувствовала жар его разгоряченного тела. Сомнений в наказании у меня не было. Почти.

– Ты всю ночь будешь, – он поднял мой подбородок еще выше, заглядывая прямо в душу, – перекладывать свитки.

Я остолбенела. Что?! Точнее, как хорошо! Перекладывать свитки всю ночь гораздо лучше, чем всю ночь быть в крепких объятиях порочного Темнейшего!

– Те, что светятся красным, как раз сейчас переписываются Светлой стороной. Их нужно чутко и методично отсортировать и отложить на доработку, – по-деловому давал указания Деон.

– Но тут же их столько… – Я даже глазами охватить эти бесконечные стеллажи не могла!

– У тебя вся ночь впереди. За это время ты должна понять, где твое дело, а куда вмешиваться не следует.

– Хорошо, – кисло ответила я. Ночные смены – мое все. Они меня везде найдут…

Когда я трансгрессировала обратно в академию, было уже утро. Побывать в Министерстве судьбы – полезно. Правда, кроме хранилища с магическими свитками, я больше ничего не увидела. Темнейший, чтоб ему пусто было, позаботился! Нет, не обо мне, о том, чтобы я не уснула или еще как-нибудь не избежала «наказания». Ко мне приставили конвой в виде молчаливого смотрителя, работа которого – помогать мне не отлынивать от работы. Как только я закрывала глаза, паря на волшебной лестнице, – просто давала им отдохнуть! – он тут же начинал помогать мне, просить что-то передать и достать. Я шипела на него, но толку? Ему Темнейший приказал. Все, дальше диалог строить невозможно. Никаких уступок и компромиссов.

– Ты где пропадала всю ночь?! – воскликнула Илу, вскакивая с постели.

– Я в хлам. – Больше мне сказать было нечего.

– Хоть бы зеркало взяла, предупредила! – упрекнула она. – Мы волновались.

– Мне нужно искупаться и спать.

Хорошо, что сегодня нет лекций.

– Лиса!

А вот и Элли.

– Все расспросы потом. Сейчас ванна!

– Я как раз приготовила. Тебя не было всю ночь, – они с Илу подозрительно переглянулись, – мы подумали, что ты захочешь искупаться.

Я сначала нахмурилась, затем возмутилась:

– Вы о чем? Не было ничего! Я свитки до утра перекладывала!

Я развернулась и, гордо вскинув голову, прошествовала в ванную. Реби скинула быстро. Нужно сжечь эти тряпки! Погрузившись в каменный бассейн, – что-то среднее между купальней и привычной ванной – я задумалась.