— Эй, какого хрена я протрезвел⁈ — возмутился кто-то, кто начал заливаться в себя точно не вином, а чем-то более… тяжёлым, если так можно сказать, ибо до этого мгновения этот воин и двух слов связать не мог.

— Так радуйся, идиот, — гоготнули его товарищи, до которых волна не достала, — сможешь, наконец, перепить нас! Твоя давняя мечта сбудется!

После этого они отошли подальше, видимо, за новой порцией своего собственного пойла. Я их проводил взглядом, после чего допил сок из своего стакана залпом. И если сказать честно… я сейчас им завидовал. Нет, я знал, что алкоголь — это плохо, вредно и тому подобное… но не зря же говорят, что в вине истина! Проклятые римляне… но в воде — здоровье.

Народ вокруг веселился, радовался, а я чувствовал себя словно… чужим на этом радостном вечере. Хоть и понимаю, что по большей части именно моя заслуга в том, что он состоялся, ибо именно мой бросок копья оборвал жизнь тому шаману или магу… но никто же об этом не знает. И вот ходишь, хочешь крикнуть, кто ты такой, а нельзя. Не поймут. И убить ещё могут.

Ника, видя моё настроение, старалась никуда не отходить от меня далеко. Нет, тут были её знакомые, другие жители города, которым тоже было дозволено веселиться, пить и танцевать, но если вдруг я куда-то отходил, то она сразу следовала за мной. Словно моя тень. А в её глазах я постоянно видел переживание, притом что вино уже явно дало ей по голове.

Несколько раз различные тысячники, царь и его сын произносили торжественные речи, благодарили воинов, которые храбро сражались, поминали павших, выказывая им почести. И каждый раз всё это сопровождалось дружным «Хоу!» На самом деле в такие моменты чувствуешь некое мистическое единение, что ты часть чего-то большего… но это наваждение быстро проходило, и я снова чувствовал в себе тоску.

Поэтому в какой-то момент я просто встал у одного из разрушенных домов, вроде в нём я и прятался, когда заметил командиров, и просто наблюдал. Мне больше ничего не оставалось делать. Еда в рот не лезла, пить я не мог, ибо должен быть бой…

— Астер! — окликнул меня царевич, который внезапно оказался довольно близко ко мне.

— Слушаю, — развернулся я к нему лицом и пожал предплечье, когда он протянул мне руку.

— Спасибо тебе за такую красивую победу! — следом он обнял меня, причём достаточно крепко, со всей душой и от всей души, похлопав под конец по спине. — Чёрт! Как же ты красиво разделал тому воину голову! Деревом! Это ж сколько сил нужно было приложить⁈

— Сколько смог, столько и приложил, — чуть смущённо, наигранно, правда, улыбнулся я. — Просто в тот момент не думал, с какой силой ударить. Всё же вы мою жизнь поставили на кон.

И последнее я произнёс специально. Митрокл ничем не рисковал ведь, а во мне, наверное, видел какую-то угрозу… или в Нике? Я не понимал. Что я такого ему сделал, что он решил сделать именно такую ставку? Может, со стороны тактики и личного выживания я его понимаю, а вот как обычный человек… в моей душе засела обида, а Немезида… может обратить на меня свой взор. И ладно бы один раз он так подставил… он ведь и потом удобно увильнул от схватки чести, дав «чудесную возможность» сразить «оскорбившего» меня идиота. И при этом меня непосредственно он не оскорблял. Тот сотник в первую очередь усомнился в Нике…

— Не обижайся, боец, — уже более строго сказал командир, но не смог долго держать серьёзное выражение лица и рассмеялся. — Я был уверен, что ты победишь в той драке, уверен, что ты покажешь своё мастерство и в следующей. И кто знает, может, тебе дадут плюмаж, как воину, который должен внушать ужас!

— Или быть мишенью в бою, ага, — снова усомнился я в его словах, впрочем, он тоже это заметил, хоть и был опьянён. Рассудок он не потерял, хотя эмоции контролировал сейчас хуже.

— В общем, так, — практически трезвым голосом начал говорить командир. — Сейчас направляешься в дом, снаряжаешься, после чего возвращаешься. На всё у тебя тридцать минут. Не больше. Бой во славу Победы, Зевса и Ареса будет ровно через это время. Уже быков привели и готовы принести их в жертву ради дальнейших успехов.

— Есть переодеться, — ударил я себя кулаком в грудь, но без особого энтузиазма. — Мне кто-то в сопровождение будет выделен? — Митрокл мотнул головой, давая понять, что нет. — Даже Ника?

— Она тоже останется тут, — жёстко произнёс царевич. — Ею заинтересовались многие, в том числе до битвы и жертвоприношений захотел поговорить отец. Я бы отправил её с тобой, но, как видишь, сегодня Мойры соткали твою судьбу именно так.

Словно они решили подшутить надо мной. Но я только помотал головой и медленно побрёл в сторону дома. Он был относительно недалеко, так что уже через десяток минут я начал снаряжаться, а ещё через десяток побрёл назад. Мой образ выглядел довольно спорно… глефа у спартанца. Но чёрт, у нас и Легионы, а не фаланги, не обычные строи.

По пути туда и обратно я ожидал чего угодно, но не спокойной дороги. Нападения убийц, поджидающей засады, просто воинов, которые бы перекрыли бы мне дорогу. Но ничего такого не произошло. Всё было спокойно. И это напрягало больше всего. Что этот чёрт задумал⁈

Вернулся я на площадь как раз во время речи жреца Зевса, который восхвалял богов за то, что позволили нам выжить и победить. За его спиной, скованный цепями, стоял довольно мощный бык. Причём рога ему не спилили, что было довольно… опасно. Значит, жрец уже не в первый раз занимался упокоением быков на такой церемонии. При этом сам бык стоял так… словно уже смирился со своей участью. Не ревел, не дёргался, не смотрел на всех бешеным и злым взглядом. Просто стоял.

Когда речь была произнесена, жрец прошёлся несколько раз вокруг бычка, вырисовывая на нём символы всех тринадцати богов. На лбу же нарисовал символ Зевса, как главы пантеона. И только после этого он нанёс ему несколько ударов в область шеи, из-за чего бык взревел. Вот только реветь ему долго не дали, на шею упало сразу два огромных топора, которые снесли