Дорант. А что касается денег, которые так легко даетАрнольф, то ведь у него есть письмо лучшего друга — достаточное обеспечение.Затем вовсе не несовместимо, что человек в одном смешон, в другом — благороден.Что касается сцены со слугами, которую иные нашли длинной и холодной, то она,очевидно, имеет свой смысл. Арнольф всюду терпит наказание (53:) через тосамое, на чем строил свои предосторожности, как на незыблемой основе: невинноепростодушие Агнессы наносит ему удар во время путешествия; простодушие слугзадерживает надолго у двери по возращении.

Маркиз. Ничего не стоящие доводы.

Климена. Все это только пустые оправдания.

Элиза. Доводы, внушающие жалость.

Наконец, маркиз окончательно срывает спор. После одногодовода Доранта он заявляет:

Маркиз. Честное слово, Шевалье, лучше ты сделаешь, еслизамолчишь.

Дорант. Пусть так. Но, в конце концов, если мы понаблюдаемсебя в то время, как мы влюблены…

Маркиз. Только я не хочу тебя слушать.

Дорант. Выслушай меня. Неужели в пылу страсти…

Маркиз. (поет). Ля, ля, ля, ля, ляр, ля, ля, ля, ля, ля, ля.

Маркиз. Как!

Маркиз. Ля, ля, ля, ля, ляр, ля, ля, ля, ля, ля, ля.

Дорант. Я не знаю, можно ли…

Маркиз. Ля, ля, ля, ля, ляр, ля, ля, ля, ля, ля, ля.

Урания. Мне кажется, что…

Маркиз. Ля, ля, ля, ляр, ля, ля, ля, ля, ля, ля, ля, ля, ля,ля, ля, ля.

Спор кончается… Когда высказано желание, чтобы спор былзаписан в виде маленькой комедии, маркиз заявляет Доранту:

Маркиз. Parbleu! Ты сыграешь, Шевалье, в этой комедииневыгодную роль.

3. Другая но уже более «серьезная» механическая уловка сцелью положить конец невыгодному спору — «призыв» или «довод к городовому».

Сначала человек спорит честь честью, спорит из-за того,истинен ли тезис или ложен. Но спор разыгрывается не в его пользу — и он обращаетсяко властям предержащим, указывая на опасность тезиса для государства илиобщества и т.д. И вот приходит какая-нибудь «власть» и зажимает противникунашему рот, что и требовалось доказать. Спор прекратился и «победа» за ними.

4. Но «призыв к городовому» имеет целью только прекратитьспор. Многие этим не довольствуются, а применяют подобные же средства, чтобы«убедить» противника, т.е. вернее, заставить его, по крайней мере на словах,согласиться с нами. Тогда подобные доводы получают название «палочных доводов».Конечно, и в наше время употребляются еще «палочные доводы» в буквальном смыслеслова. Насилие во всех видах очень часто «убеждает» многих и разрешает (54:)споры, по крайней мере, на время. Но такие палочные доводы в областьрассмотрения логикой, хотя бы и прикладной, не входят [4]. Здесь палочнымдоводом называется довольно некрасивая уловка, состоящая в том, что приводяттакой довод, который противник, по соображению софиста, должен принять избоязни чего-нибудь неприятного, часто опасного, или на который он не можетправильно ответить по той же причине и должен или молчать, или придумыватькакие-нибудь «обходные пути». Это, в сущности, разбой в споре. Даже, пожалуй, водном отношении, еще хуже. Разбойник открыто предлагает дилемму: «кошелек илижизнь». Софист преподносит скрытым образом и с невинным видом дилемму «принятьдовод или потерпеть неприятность»; «не возражать или пострадать».

5. Такие доводы изобилуют во все времена, у всех народов,при всех режимах; в государственной, в общественной, в частной жизни. Вовремена инквизиции были возможны, например, такие споры: вольнодумец заявляет,что «земля вертится около солнца»; противник возражает: «вот во псалмахнаписано: Ты поставил землю на твердых основах, не поколеблется она в веки и веки».«Как вы думаете» — спрашивает он многозначительно — «может Св. Писаниеошибается или нет?» Вольнодумец вспоминает инквизицию и перестает возражать. Ондля большей безопасности обыкновенно даже «убеждается», даже иногда трогательноблагодарит «за научение». Ибо «сильный», «палочный довод», вроде стоящей заспиной инквизиции, для большинства слабых смертных естественно неотразим и«убедителен».

В наши времена, слава Богу, инквизиции нет, но существуетмного других форм палочного довода. Пример из недавней жизни — собеседованиемиссионера со старообрядцами. Старообрядец яростно доказывает, что миссионер иего церковь — еретики. Находчивый «миссионер» ставит вопрос: «Вот как! Значит инаш Государь Император еретик»? Перед старообрядцем мелькнули — (в воображении,а может быть и наяву) знакомые лица альгвазилов, и вспомнились «места не стольотдаленные». «Сердце его смятеся и остави его сила его» и «бысть яко человек неслышай и не имый во устех своих обличения». Начальство иногда очень удачноубеждает своих подчиненных. «Люди других убеждений» ему «не подходят», а дома уубеждаемого Вася и Ваня пищат, есть-пить просят. Доводы начальства часто действуютнесравненно сильнее Цицероновского красноречия.

Чтение в сердцах. Положительная и отрицательная форма его.Инсинуации. «Рабская» уловка при отсутствии свободы слова.

55:

1. Различные видоизменения «аргументов к городовому» и«палочных доводов» бесчисленны. По крайней мере в старинных логиках 16, 17 и18-го века встречаются иногда довольно длинные их списки, но не исчерпывающиематериала. Из списков и описаний видно, что все они встречаются и в наше время.Поистине меняются только листья, а дерево с ветвями остается все то же.