1. Очень часто софист пользуется обычной для большинствачеловеческою слабостью «казаться лучше, чем есть на самом деле» или же «неуронить себя» в глазах противника или слушателей; чаще всего — «ложным стыдом».Видя, например, что противник слабоват в науке, софист проводит недоказательныйили даже ложный довод под таким соусом: «Вам, конечно, известно, что наукатеперь установила» и т.д. Или «давно уже установлено наукой»; или «общественныйфакт»; или «неужели вы до сих пор не знаете о том, что?» и т.д. Если противникпобоится «уронить себя», признавшись, что ему это неизвестно, — он в ловушке, асофист хихикает в душе. Иногда эта уловка связана с пользованием авторитетомкакого-либо лица, — писателя, ученого и т.п. Например, в споре ссоциалистом-марксистом пускают в ход «известное изречение Маркса». Можнонередко держать пари восемьдесят против двадцати, а иногда и девяносто девятьпротив одного, что данный «марксист» даже не перелистывал Маркса, тем более неизучал его, и «известного изречения» никогда нигде не встречал. Однако, онобыкновенно не решится сказать этого. Скорее, если вы тоже социалист, онсделает вид, что ему это изречение также известно; чаще же всего «проглотит»довод без возражения.

2. В спорах «для победы» очень употребительно другоевидоизменение этой уловки, основанное на той же слабости. Всем известно, чтовообще часто одно (61:) говорится, другое думается. Тайные желания, убеждения,цели — могут быть одни, слова — совсем другие. Но иной человек ни за что в этомне сознается и не дерзнет опровергать «слов», чтобы «не показаться»недостаточно хорошим человеком. Еще Аристотель отмечает эту черту.

Некоторые высокие нравственные положения и принципы на устах— у многих, в душе и на делах — у немногих. Например, не так уж много людейвыполняют на деле приведенную тем же Аристотелем истину: «лучше разориться,оставаясь честным, чем разбогатеть неправдой». Но на словах — редко кто будетей противоречить. Наоборот, иногда человек «на руку нечистый»

Когда о честности высокой говорит

Каким-то демоном внушаем —

Глаза в огне, лицо горит,

Сам плачет — и мы все рыдаем [5].

В каждую эпоху есть свои «ходовые истины», с которымипризнают необходимым соглашаться из «ложного стыда», из боязни, что назовут«отсталым», «некультурным», «ретроградом», и т.д. и т.д. И чем слабее духомчеловек, тем он в этом отношении трусливее.

Софисту на руку и то, и другое. И ложный, и правильный стыд.Он смело стоит на почве общественного лицемерия и малодушия стадного человека идействует часто «наверняка».

3. Довольно часто употребляется и другая родственная уловка,основанная тоже на самолюбии человека: «подмазыванье аргумента». Довод сам посебе не доказателен, и противник может опротестовать его. Тогда выражают этотдовод в туманной, запутанной форме и сопровождают таким, например, комплиментомпротивнику: «конечно, это довод, который приведешь не во всяком споре, человек,недостаточно образованный, его не оценит и не поймет» и т.д.; или «вы, какчеловек умный, не станете отрицать, что» и т.д.; или «нам с вами, конечно,совершенно ясно, что» и т.д. и т.д. Иногда не говорят комплиментов, а лишьтонко дают понять, что к вашему уму относятся с особым уважением… Все это инойраз изумительно действует в спорах для убеждения. Даже в грубой форме иногдатакой прием «смягчает» душу противника. «Подмазанные» елеем лести ворота умаудивительно легко раскрываются для принятия доводов. Что делать! Все — люди;все — человеки. Что же касается софиста, то он потирает руки. На то и щука вморе, чтобы карась не дремал.

4. Одна из сильнейших и обычнейших уловок, в споре — этовнушение. Особенно огромна роль его в устном споре. Кто обладает громким,внушительным голосом, говорит спокойно, отчетливо, самоуверенно, авторитетно,имеет представительную внешность и манеры, тот обладает, при прочих равныхусловиях, огромным преимуществом в устном споре. Он невольно «импонирует», вбольшинстве случаев, и противнику. Кто глубоко и твердо убежден в том, за чтоспорит, и умеет выразить эту непоколебимую твердость убежденным тоном, манерой(62:) говорить и выражением лица — тот обладает тоже большой внушающей силой итоже «действует» даже на противника, особенно такого, у которого этойубежденности нет. Убедительный тон и манера часто убедительнее самогоосновательного довода.

Пожалуй, идите; только, право, не лучше ли бы вам остаться?Вы бы тут нас подождали, охотились бы, а мы бы пошли с Богом. И славно бы!» —сказал он таким убедительным тоном, что мне в первую минуту, действительно,показалось, что это было бы славно.

Л. Толстой. Набег

Эта «внешняя убедительность» и ее сила известна каждому изопыта. В ней секрет успеха проповеди многих фанатиков. Ею пользуются искусныеораторы, и в споре со многими она — одна из самых сильных уловок.

5. Особенно действует внушение на слушателей спора. Мы ужекасались «психологии типичного слушателя». Если спор мало-мальски отвлеченныйили выходит за пределы того, что слушатель «знает насквозь», «как свои пятьпальцев», обычный слушатель не вникает в доводы, не напрягает достаточновнимание, чтобы схватить суть того, что говорится, особенно, если возражениеили ответ длинны. Когда у слушателя уже есть определенное убеждение поразбираемому вопросу, он обычно не слушает даже как следует «чужих»,противоположных доводов. Если у него нет определенного убеждения, и спор незадевает очень близких к нему интересов, — слушатель руководится более илименее внешними признаками, чтобы судить, на чьей стороне победа. И воттакого-то рода слушатели — наиболее подходящий материал для внушения в споре.

«Старик так строго и победительно тряхнул головой (высказавсвой довод, С.П.), что приказчик (один из слушателей, С.П.) тотчас же решил, чтопобеда на стороне купца и громко засмеялся». «Внушительность интонации купца,очевидно, победила слушателей и дама даже чувствовала себя подавленной».(Толстой Л. Крейцерова соната, гл. 11).