Разговаривая между собой, девушки ушли. А я подскочила к двери, приоткрыла ее и высунула нос в коридор.

– У Хомяка-то никак зазноба появилась!

– Наконец-то, а я-то уж думала, что он так и уйдет на пенсию мальчиком!

Девушки засмеялись, а я села на свое место! Так, так. Значит, старший лейтенант женским вниманием не избалован. А я-то удивлялась, что он так легко поддался на мои чары! Что ж, мне это только на руку, буду очаровывать его дальше.

Открылась дверь, пришел запыхавшийся Игорь и включил чайник.

– Я еще и кофейку хорошего раздобыл! — радостно сообщил он.

Хорошим кофейком он называл растворимую бурду, которую я никогда не покупала и не пила. Ну, разве что если совсем припрет, вот как сейчас…

– Игорь, — капризно надула я губки, — а к тебе какие-то девушки заходили…

– А!.. Это Верка с Танькой! Активистки, блин! Ходят, собирают деньги, то на день рождения кому-то, то на похороны. А сегодня у одного сотрудника ребенок родился, вот они и клянчат на коляску!..

Хомяков сказал это таким пренебрежительным тоном, что меня просто покоробило. Что же плохого в том, чтобы поздравить счастливого папашу и подарить коллеге хороший подарок? Так всегда делали в коллективах, и я эту традицию считаю очень доброй и правильной. У человека радость, а этот хмырь…

Хмырь постелил на стол пластиковую цветную салфеточку, поставил на нее два бокала и банку «хорошего» кофе. Потом он открыл коробку конфет и торжественно сказал:

– Прошу!

Таким тоном обычно приглашают даму сесть в «Мерседес». Ну ладно, за неимением последнего сядем пока к хомяковскому столу. Хомяков торжественно налил в мой бокал кипяток, а кофе я насыпала себе сама.

– Смотри, Игореша, я ревнивая, я не собираюсь делить тебя ни с кем!

– Правда?! Лина, это правда? Я так рад!

Игореша поставил свой стул напротив меня, сел и вперился в меня своими бесцветными глазками. Он прихлебывал кофеек и поглядывал на глубокий вырез моей кофточки. Ну, очень глубокий…

– Лина, я хотел тебе сказать…

– Что?

В этот момент зазвонил телефон. Игореша поморщился, но снял трубку:

– Хомяков у аппарата!

Он некоторое время слушал говорившего, потом нервно бросил:

– Да не буду я этим заниматься! Нашли пацана! Там все ясно, пусть дадут какому-нибудь новичку… Я все-таки могу разбирать дела и посерьезнее, нельзя использовать опытных сотрудников в таком мелком деле…

О! Как мы себя ценим! «Опытный сотрудник»!

Хомяков бросил трубку и повернулся ко мне.

– Правильно, Игореша, не занижай планку, не позволяй никому собою дыры затыкать! Пусть молодые на всякой там ерунде руку набивают. А ты у меня — сотрудник опытный, капитаном скоро станешь. Заставь их уважать себя!

Хомяков расплылся в довольной улыбке:

– Линочка! Киска моя! Ты одна понимаешь меня! Какое счастье, что я тебя встретил!

Он начал гладить мою руку, потом коленку.

– Только учти, Игореша: я — девушка строгих правил. Я к первому попавшемуся в постель не прыгаю!

Игореша сразу убрал руку с моей коленки и кивнул:

– Правильно. Уважаю! Женщина должна себя блюсти…

Тоже мне, блюститель! Да если бы я тебя не одернула, так и ползла бы твоя шаловливая ручка все выше.

Снова зазвонил телефон. Хомяков опять поморщился. «Как вы все мне надоели!» — говорил его недовольный вид.

– Хомяков у аппарата!.. Что? Некогда мне встречаться… О чем говорить, все уже обговорили… Да перестань, чего ты трясешься!.. Я тебе сказал: все будет нормально, что ты дергаешься?.. Ладно, успокойся… Ладно. Давай, вечером подходи… В пять, но не позже… И это, Романовна… не забудь то самое…

Он положил трубку.

– Игореш! Что это еще за Романовна? Я же сказала, я — ревнивая!

– Ой, да нашла к кому!.. Она ж старая, ей уже под сорок! И потом, это по работе… Но все равно, мне приятно, что ты меня ревнуешь…

Хомяков потянулся ко мне губами, но в этот момент, как нельзя более кстати, в дверь постучали. Он сразу отпрянул от меня.

– Да! — крикнул он недовольно.

Заглянула одна из тех девушек, что заходила с подругой за деньгами.

– Хомяков! Ты будешь деньги сдавать Петрову на коляску? Мы к тебе уже второй раз заходим…

– Тань, давай потом…

– Когда потом, Хомяков? Все уже сдали, ты один остался!

– Ты что, не видишь? У меня свидетель показания дает!

– Вижу я, какой у тебя свидетель, — сказала Таня, заглядывая ему через плечо.

Я встала.

– Игорь Игоревич, я, пожалуй, пойду. У вас работа, я вам мешаю…

– Хорошо, гражданка Иванова, я вам позже позвоню.

Хомяков многозначительно посмотрел на меня. Девушка, стоявшая в дверях, усмехнулась. Она-то ни на секунду не усомнилась, какие такие показания пришла сюда давать гражданка Иванова, то есть я.

– До свидания! — сказала я в пространство, ни к кому определенно не обращаясь, и вышла за дверь.

В коридоре была еще и Верка — вторая «активистка, блин». Она с многозначительной улыбкой проводила меня взглядом. Так, а Хомяков-то себя скомпрометировал! Ну, значит, так ему и надо.

Я села в машину и принялась рассуждать. Только что Игореше позвонила какая-то Романовна. Она, как я поняла, чего-то боится и хочет встретиться с Хомяковым, должно быть, он может ее как-то успокоить. Ей, со слов Хомякова, уже под сорок… А не та ли это Ангелина Романовна, главврач роддома? Может такое быть? Вполне, хотя и совпадение не исключено. Так: посижу-ка я в машине и подожду эту Романовну, она обещала подъехать… к пяти, кажется. А впрочем, время-то обеденное. Стоит перекусить где-нибудь, а то после хомяковского «хорошего» кофе у меня началась изжога. Тут, кажется, есть кафе неподалеку, вот там я и «заправлюсь».

Но едва я тронулась с места, как зазвонил мой сотовый. Дядя Сережа! Я припарковала машину у обочины и включила телефон.

– Полина, привет. Ты просила меня узнать о Зосимове.

– Да, дядя Сережа, что это за фрукт?

– А фрукт довольно интересный! Он работает патологоанатомом в городском морге.

– Вот тебе и привет!

– Да, но это еще не все. Года два тому назад он проходил по одному делу. Правда, свидетелем.

– И что за дело?

– Интересное и любопытное. В морге пропал труп. И не простой труп, а детский. Точнее, тело грудного ребенка. Лежал труп в морге, его исследовали, дали заключение о смерти, но сам труп исчез.

– Как?!