– Ну, сейчас Всеволод должен подойти, – кинула на меня Поля укоризненный взгляд.

– Не знаю, не знаю… – с сомнением сказал Талов.

– В каком смысле? – сразу напряглась Полина, а вместе с ней и я.

– В смысле, я не знаю, что там произошло. Может, и не подойдет. – Михаил устало потер глаза.

– Так можно же узнать, – предложила Ирка. – Может, ему помощь нужна?

– Действительно! – горячо поддержала ее Полина. – Давайте сходим, его поищем!

– Да все нормально. Не берите в голову! – Талов взял в руки фужер. – Давайте лучше выпьем за этот замечательный вечер! За то, что судьба подарила мне встречу с такими красивыми, обаятельными, обворожительными девушками!

«Постный тип!» – подумала я. Талов нравился мне все меньше. Хотя, в сущности, он был не виноват, что Лихоборский ушел.

– В общем, за Всеволода! – подытожила Ирка, обнажив в улыбке свои мелкие зубки. – Я вас правильно поняла?

– Нет, неправильно, – усмехнулся Талов, слегка удивившись. – Почему за Всеволода?

– Ну это же он вас с нами познакомил, а никакая не судьба, – принялась разжевывать я.

– Ах, в этом смысле?.. Ну да. В общем, давайте! За вас!

Он выпил. Поморщился, закусил соленым грибочком. Мы тоже пригубили от своих коктейлей – один краше другого.

Я посмотрела на оставшийся нетронутым стакан Лихоборского.

– Скажите, Михаил, а Всеволоду обычно не бывает плохо от такого количества водки?

Талов даже не улыбнулся.

– Сева пьет исключительно джин с тоником. По особым случаям может выпить шампанского.

– Извращенец! – сказала я, зевнув.

– А вот и я! – из темноты, словно чертик из табакерки, выскочил Лихоборский.

И в нашей застоявшейся атмосфере словно подуло свежим, упругим ветром.

– Это вы обо мне, Оксана?.. Да не смущайтесь, я уже привык.

– У меня такое чувство, что вы специально где-то прячетесь и ждете, пока я выскажусь.

– Так и есть! – сказал он, снова сдвигая меня бедром. И на сей раз уже совершенно открыто обнимая за плечо.

– Друзья мои! – обратился Лихоборский к присутствующим. – В нашем деле очень важно уметь принимать компромиссные решения! Если нет другого выхода, идите на компромисс и жизнь ваша станет прекрасной! – вывалив на нас всю эту белиберду, он добавил: – За это я и хочу выпить! Миша! Почему у тебя не налито?

– Сейчас поправим, – успокоил его Михаил. Обернулся и стал общаться с официантом при помощи двух пальцев.

Я наблюдала.

Сначала он ему просто махнул пальцами. Потом показал маленький размер. А затем растопырил в виде латинской V. Очень удобно. Даже я поняла. Первое – это «слушай сюда!». Второе – «мне бы водочки грамм 50». И третье – «тащи сразу два стопаря».

Лихоборский уже практически улегся на меня. Его рука небрежно скользнула на мою талию. Другой рукой он нежно шевелил прядку у моего виска. Похоже все-таки подвыпил Сева крепко, хотя и пытался своим энергичным видом всех одурачить.

Я тревожно зыркнула в сторону Полины. Лицо ее было бледным, оно отражало все ее чувства. Происходящее казалось ей ужасным. Отвратительным! Я – предательница! Лихоборский – бабник! Вечер – говно! И вообще!.. Никому нет дела до того, какая она красивая!

С эстрады раздался звук пробуемой струны. Мимолетная дробь ударных. В микрофон сказали: «Раз… раз… раз, два, три». И грянула слаженная заводная мелодия.

– Я их знаю! – радостно заверещала Ирка и стала в свойственной ей манере тыкать в артистов пальцем.

– Познакомишь? – спросила я.

– Цыц! – Лихоборский так сильно меня прижал, что от его ладони у меня заболел бок.

Совсем распоясался, мерзавец!

Когда мы, наконец, выпили за его несколько метафорический тост, он поволок меня танцевать.

Не обращая внимания на ритм, Лихоборский крепко обнял меня, и мы стали тихонько переминаться на месте. Вокруг нас выламывали неописуемые коленца молодые банкиры (или кто уж они там были?). Девицы секретарской наружности трясли поочередно то лохмами, то бюстами. А мой Сева все замедлял и замедлял темп. И я знала, что стоит мне поднять голову – мы будем целоваться до тех пор, пока нас не разлучит смерть.

Я все не решалась. Стоит ли нарушать спокойствие? Так хорошо было прижиматься к его груди, чувствовать засунутыми под смокинг руками тепло его тела.

Вдруг меня словно что-то прожгло. Я сначала даже не поняла, в чем дело, а потом столкнулась глазами с Полиной. Они с Иркой и Таловым, разбавляя среду секретарш, исполняли танец тех, кому за 30.

Полина меня ненавидела. Двигалась невпопад, потому что не слышала музыки. Ей слишком мешало это мое спокойствие. Я бы уже, наверное, сбежала на ее месте раз десять. А она терпела уколы ревности – неведомое ей прежде чувство.

На мое счастье музыканты заиграли медленный танец. Талов привлек Полину к себе. Ирку тут же подцепил какой-то банкир. Произошло некоторое движение, и вот вокруг нас уже топтались посторонние люди. Никого из своих я больше не видела.

Баба с возу – кобыле легче.

Я задрала голову и тут же уткнулась в пылкий поцелуй Лихоборского…

Говорят, счастливые часов не наблюдают. Это правда. Сколько по времени длилась песня, я не поняла. Как, впрочем, не поняла вообще ничего. Только услышала, что музыка стихла, сменившись овациями благодарной аудитории. Мне казалось логичным, если мы хотя бы перестанем кружиться, но Всеволод не только не остановился, а даже, как будто наоборот, танцуя, ему нравилось намного больше целоваться под аплодисменты. Я чувствовала неловкость, но потом вроде ничего, пообвыкла.

– Эй! – неожиданно прозвучало над ухом, да так громко, что я даже вздрогнула. – Вам же только что намекнули со сцены. Напитки покрепче! Все остальное – покороче! – Талов дернул Всеволода за лацкан и призывно махнул рукой. – Идемте, выпьем!

– Мишаня!.. – взревел Лихоборский. – Иди, погуляй!

Шепнул мне на ухо: «Уходим!» Взял за руку и стал уводить из зала.

– Погоди! Там же моя сумка осталась!

Всеволод приостановился:

– Мишаня! Будете уходить, захвати бесхозную сумочку!

Тот в ответ энергично отмахнулся. Дескать, да паш-шел ты!..

– Захватит! – уверил меня Лихоборский.

Я, конечно, не ханжа, но спать с мужчиной после почти первого же дня знакомства я не умею. В этом плане я скорее сторонница поцелуев на лавочках. А то, что мы едем на дачу к Лихоборскому именно за этим, не вызывало сомнений.

Пока Всеволод сосредоточенно крутил баранку, я все время боялась. Сначала того, что эта пьянь влетит под какой-нибудь самосвал. Потом предстоящей близости. Не могу сказать, что я ее не хотела. Хотела! Но было страшно. Вдруг я не оправдаю его ожиданий? Или, наоборот, он моих?