Он рассмеялся и отказался.

— Не подумайте, что я вовсе не пью. — Патрик развернул вощеную бумагу, в которой оказался сандвич с тунцом. — Но сегодня перед прогоном Рут будет совершенно не в себе.

— Да уж. — Джульет налила себе стаканчик шардонне и чокнулась с его бутылкой диетической «7 Up». — Как вы ладите? Я люблю Рут, но не сомневаюсь, что работать с ней нелегко.

Патрик пожал плечами, и Джульет показалось, что на его удлиненном, слегка веснушчатом лице на секунду отразилось смущение.

— Так и есть. Но я не обращаю внимания, разве что, если она совершенно расходится, представляю, что у нее не все в порядке с мозгами — травма лобной доли или что-нибудь в этом роде, отчего она не способна вести себя вежливо.

— У вас, должно быть, богатое воображение, — рассмеялась Джульет.

— Я вообще способный.

— И не злопамятный.

Она забыла, что Патрик отлично играл в гляделки — никогда не отводил взгляда и смотрел собеседнику прямо в глаза. Сама она смотрела на того, с кем говорила, но потом отворачивалась и не могла понять, почему люди так пристально смотрят на других людей. Знают больше прочих о человеческой натуре? Таким образом знакомятся с душами ближних? Что это — приглашение к общению или вызов? Но что бы там ни было (если что-нибудь вообще было), через несколько минут Джульет почувствовала себя очень неуютно, ей расхотелось разговаривать и потянуло уйти. Встретившись с Патриком глазами, она сознательно отвела взгляд и взбодрила себя, самозабвенно высморкавшись. Именно в этот неблагоприятный момент, когда она потеряла из виду его глаза, Патрик почти что пролаял:

— Пф-ф-ф…

Джульет взглянула из-под платка:

— Вы не согласны?

Помощник хореографа улыбнулся или по крайней мере сделал попытку растянуть губы. Джульет показалось, что он хотел сгладить впечатление от своей первой реакции. Его щеки вспыхнули и по цвету почти сравнялись с волосами.

— Никто не свободен от раздражения. И я в том числе, — проговорил он. Джульет попыталась выдержать его взгляд, надеясь прочитать правду в глазах собеседника, но воля Патрика оказалась сильнее, и она стала смотреть мимо — в окно за его спиной на здание напротив. Там в проеме страстно целовались мужчина и женщина.

— Например, по поводу чего? — без обиняков спросила она.

— Ну, например… — начал Патрик и запнулся.

Джульет заставила себя взглянуть ему в лицо. Его щеки покраснели еще сильнее.

— Например, несколько лет назад, когда кончился сезон, Грег Флитвуд предложил мне бесплатно репетиционное пространство, потому что… — он запнулся, но пересилил себя и продолжал, хотя щеки все еще пылали, — …потому что я оказал ему кое-какие услуги. Я сам немного занимаюсь хореографией и хотел поработать с несколькими друзьями. Время в студии стоит целое состояние. Но когда через шесть месяцев я стал ему звонить, он даже не отвечал на мои звонки. Будто мы вообще незнакомы. Даже сейчас я немного злюсь на него. Вот вам и пример.

Смущение Патрика стало постепенно проходить, а Джульет подумала: уж не возмущает ли его, что фаворитом Флитвуда сделался Антон, и не достаточно ли подобной обиды, чтобы возникло желание навредить любимчику? Вечно с людьми так, невольно подумала она, невозможно прочитать, что творится в сердцах. Приходится принимать на веру слова и по тому, как человек вел себя в прошлом, пытаться угадать поведение в будущем. Хотя о себе она знала, что постоянно лжет — прикидывается, что люди ей нравятся, хотя это не так, убеждает других, что она не злится на них, а на самом деле сердита, делает вид, что не заметила оплошностей и пренебрежения, хотя они ее возмутили. Не мог ли Патрик замышлять тайную, жестокую месть? Не взращивал ли в себе ненависть к начальнице, которая в конце концов обратилась в насилие?

Как выразилась бы Олимпия Андреадес: «А разве не каждый на это способен?»

По другую сторону двора целовавшаяся парочка теперь буйно хохотала. Джульет невольно задала себе вопрос: кто из двоих так удачно пошутил? Наверное, что-нибудь подслушали, — заливались они совершенно одинаково.

— Понятно, — проговорила Джульет вслух и невинно добавила: — И что же это были за услуги?

Патрик снова начал краснеть и (наконец!) опустил глаза. Чтобы ответить, ему пришлось собраться с духом.

— Это вовсе не то… Господи… Я ухаживал за его сусликами, когда он уезжал.

— Сусликами?

— Маленькими прыгающими грызунами. Не знаю, как сейчас, тогда он их держал. — В последних словах прозвучала нотка уязвленного достоинства, и Джульет посетило внезапное озарение, что это за натура. Патрик Уэгвайзер оказался не только расторопным помощником. Он наслаждался самоуничижением. Если бы он работал в конторе, то мыл бы за всеми чашки после кофе. И на вечеринках наверняка развешивал пальто и вытряхивал пепельницы. Что-то вроде удобного невроза не слишком звездного танцовщика. Или любого танцовщика?

— Люди — свиньи, — заявила она.

Патрик, судя по всему, был настроен на справедливость.

— Но все же лучше, чем грызуны.

— Больше, — лукаво согласилась Джульет. И внезапно спросила: — Почему вы тогда решили, что Антон покалечился сам? Что послужило причиной его падения?

На этот раз, хотя в носу немилосердно свербило и парочка за окном опять принялась отчаянно обниматься, она справилась с собой и не отвела глаз.

Но если Патрик и скрывал преступную мысль, он делал это очень умело.

— Случается, что танцовщики падают, — сообщил он бесстрастным тоном проводника в загадочной стране балета. — Приходится держать равновесие. А Рут иногда предлагает совершенно необычные движения.

— В тот раз это были не ее движения.

Патрик только пожал плечами.

— Антон сказал, что нечто заставило его упасть, — не отступала Джульет.

Патрик скомкал вощеную бумагу и смахнул крошки с губ.

— Бог свидетель, мне нравится Антон. Другого такого танцовщика на свете нет. Но мыслительный процесс — не самая сильная его сторона. А теперь мне пора вниз. Может быть, Рут меня ищет. Она нервничает перед прогоном. — Он поднялся и улыбнулся. — Рад был с вами потрепаться. Найдете дорогу в репетиционную?

Джульет кивнула и улыбнулась в ответ. Она тоже доела свой обед, но на несколько минут задержалась в кабинете, рассеянно глядя на парочку напротив. Любовники принялись раздевать друг друга, а их ни о чем не подозревающие коллеги в соседних окнах корпели над бумагами и огрызались в телефонные трубки. Забавный способ коротать рабочий день. Совершенно отличный от ее привычек… Джульет уложила в сумку стаканчик и термос-фляжку и мысленно вычеркнула Патрика Уэгвайзера из списка подозреваемых. Он слишком ценил Антона Мора, чтобы причинить ему вред. Разве что страдал некоторым раздвоением личности.

Но в списке остались (порядок не имел значения) Электра Андреадес, Олимпия Андреадес, Харт Хейден, Лили Бедиант, Викторин Вэлланкур, Райдер Кенсингтон и еще сорок или около того человек, которых она могла не заметить в те решающие пять минут после репетиции в прошлую среду, когда танцовщики потягивались, опускались на колени, укладывали рюкзачки и бродили во все стороны по залу, прежде чем отправиться в десятки мест по своим делам.