— Бай…

— Бай-бай…

Кресло, ремень безопасности и глубокий сон. Я уснула до взлета, не успев даже рассмотреть тех, с кем летела.

Ну, что такое мечта идиотки? Проспать самолёт и в итоге получить апгрейд на бизнес-класс. Что такое разочарование всей жизни? Выйти из самолета, так и не познакомившись с миллионером… Тьфу, мужчиной своей мечты. Шторка была, шампанское было, фарфоровые тарелки и тяжелые столовые приборы были — из-за них я и не досмотрела сон без сновидений: стюарт счел за долг вытащить меня из черной дыры, в которое превратилось кресло самолета. Да, удобное кресло было и к нему прилагался огромный монитор. Улыбка стюардессы — за все «уплачено». И ни одного вопроса от пассажиров: типа, девушка, вы свободны?

Да, я свободна. У меня же это на лбу пропечатано огромными буквами. Я — свободна. Крэг прочитал это даже по-русски!

Слишком быстро наш самолёт совершил посадку в аэропорту «Пулково»… А моя жопа — в лужу. Мой персональный кукурузник в этот раз даже не взлетел! Дура! Вот ведь точно — дура…

— Девушка, вам такси нужно?

— Нужно, — проговорила я машинально, забыв про отсутствие деревянной наличности.

И так тихо, что меня не услышал даже тот, кто мечтал на мне заработать: и вот дядька проходит мимо и берет чужой чемодан. Ну да, с рюкзаками только неплатежеспособные дуры, на его взгляд, ездят! У меня, можно сказать, только ручная кладь. Пара кило перевеса, но если без самого рюкзака, то набегут как раз-таки те самые восемь килограммов или десять — я как-то даже не узнала, сколько сейчас разрешено брать с собой в салон. Лечу почти без подарков, вьетнамские бальзамы не в счёт! Все мои пожитки, включая вес пустой головы, можно поднять на безмене.

Другое такси не ловлю. Это знак. Знак не тратить ни копейки. И что важнее — ни единого евроцента. Это на благотворительность. Крэг же сказал! А мне на последнюю зарплату придётся пожить по бюджету. Сумею — мне сейчас реально ничего не надо. Только подушку и тёплое одеяло! И чай с мятой и лимоном. У Майкиной мамы этого добра навалом!

Эй, автобус!

Никогда не бегите за автобусами и мужиками. Даже если придется идти пешком и даже если секса не было черт знает сколько времени! Так считает Майка и, черт возьми, она права. И сейчас покрутит у виска, если я расскажу ей про Крэга! Бай-бай, автобус, бай-бай… Лишняя информация Майке не нужна. Буду одна вспоминать нецензурную ситуацию, сидя старенькой бабушкой со спицами в кресле-качалке… или каталке, тут уж как повезет…

Вон другой автобус стоит. Маршрутка, увы, только что тоже свинтила. Новый знак. Ксюха, милая, знай свое место: а то, как говорится, вся такая в Гуччи и в автобусе едешь. Ах, если бы… Гуччи… У меня «Адидасовские» кроссы с четырьмя полосками из торгового центра за восемьсот рублей! Удобные. А порвутся — в урну, не жалко! Но не порвались же, гады, во Вьетнаме! Порвались только нервы, но Крэг связал их крепкими узлами и подпалил концы жаркими объятиями, чтобы уж наверняка…

Мне действительно сейчас место в автобусе, в хвосте, в уголке, с рюкзаком на плече — теперь одним, мелкий запихнула поверх евро-благотворительности.

— Девушка, оплатите, пожалуйста, провоз багажа.

Какого багажа?

Увы, грозная кондукторша мысли пассажиров читать пока не научилась. Хотя кто ее знает… И все же на всякий случай я ответила вслух:

— У меня нет багажа.

— Ваш рюкзак — это багаж.

— Какой багаж? За него даже авиакомпания денег не просит!

Изначально сдавала его, потому что багаж входил в стоимость билета, а потом только потому, что Джонатан дополнительно оплатил место багажа.

— Вам сорок рублей жалко? На самолет сорок тысяч есть, а на автобус сорока рублей нет? — ухмылялась тётка.

Сунула ей последнюю купюру в пятьдесят рублей. Пусть подавится. Сдачу спрятала в карман. Нет у меня денег, нет! Были бы, на такси б поехала. Отдала все российские деньги за свободу от идиота! Чтоб я когда-нибудь еще знакомилась через интернет!

— Девушка, вы выходите?

— Выхожу!

Из себя. И когда вернусь, не знаю. Наверное, на меня так плохо действует болотный воздух. Останавливаюсь напротив памятника Ленину и машу ему рукой, как полная идиотка. Зачем? Благодарю за безоблачное детство. Не знала, дура, жуя конфетку фабрики имени Крупской, что проколюсь на двух мужиках подряд. Кем же был третий? Буду считать, что Крэг все придумал, а на самом деле он принц из сказки, случайно попавший в наш мир! Можно нафантазировать себе, что угодно. Все равно никто не поверит, что Ксения Сарви такое сделала…

А как насчет четвёртого? Кем будет он? А никем! Пусть у него хоть трижды стоит — как развевающийся на ветру бронзовый плащ дедушки Ленина: местная достопримечательность — посмотри на вождя пролетариата в профиль чуть ниже живота и увидишь, чем он делал революцию! И с чем нас всех оставил. А меня, похоже, вообще ни с чем!

— Гад!

Это я не Ленину, это я дебилу на крутой тачке, который окатил меня из лужи прямо на пешеходном переходе. Да что же за день такой: из бизнес-класса во все прелести рабочего! Поднимаю глаза от грязных коленок и ловлю гадкие ухмылочки от двух курящих на остановке парней. Вот оно, наше женское счастье! Да пошли все самцы в то самое место из четырёх букв, из которого они, кажется, высунулись на улицу! Хотя в нем нахожусь сейчас я — мне же вот такой грязной в гости переться.

Набираю Майке:

— Давай чай заваривать… Шампанское из меня еще, похоже, не все выветрилось.

— Ты там готовься все как на духу… — ржет Майка в трубку.

Ага, если последний не выпущу по дороге. Чертова дюжина килограммчиков оттянула плечо, точно тринадцать тонн. В районе метро «Московская» асфальт настолько раздолбан, что просто невозможно идти по нему даже в кроссовках. И не столько в асфальте дело, сколько в пальцах, которые нервно поджимаются, вспоминая массаж Крэга.

Сейчас расскажу все подруге и меня отпустит. Хоть чуть-чуть. Иначе взорвусь. Верните мне Крэга! Вылезая из его прощальных объятий я чувствовала, что все — заново родилась. А теперь легкая грусть от разлуки с тем, с кем и сойтись толком не успела, превратилась в пепел сожженных мостов в мою прошлую жизнь. Пепел легкий на вес, но дышать мешает до боли в груди. Под ребрами болит. Очень. И в другом месте. И голова, которая не может дать ответ на такой простой вопрос: ну почему это все произошло именно со мной?!

— Ксю, признавайся, ты сейчас все это выдумала!

Майка сидела, стиснув зубами полоску вяленой щуки, и я с трудом разобрала ее шамканье, потому что смотрела не в лицо, а на полупустой стаканчик с пивом. Шампанское без пива — деньги на ветер, это не я сказала, я сейчас и без дополнительной подзарядки молола языком, как заведенная.