— И даже не наняли тебе адвоката? — не удержалась я от комментария. — И остальные мальчики решили поддержать враньё твоего брата, так, что ли?

— Да! — отрезал Крэг и придвинулся к стене; благо я подтянула коленки к самому носу, который ужасно чесался, хотя дать в нос надо было отнюдь не мне. — Мы с Тони близнецы, и когда Тони пьян, он тоже немного притормаживает…

— Брат-близнец, пьянство лет в пятнадцать, да? Когда в Штатах до двадцати одного года не продают алкоголь…

— Да, так все и есть. Только добавь сюда ещё один фактор: у одного из братьев был синдром дефицита внимания и гиперактивности. И этот брат не Тони. Так что смысла брать адвоката мальчику, которого все равно присяжные пожалеют, не имело смысла. И назначенный штатом защитник вполне справился с этой задачей. Ну и у других парней были первоклассные акулы. Кейт, я тут один исповедуюсь, что ли?

Я уткнулась подбородком в колени.

— А тебя никто не просит это делать…

И это правда. Меня передернуло. Бедный, если не врет! Или нет, так ему и надо… Вполне вероятно, что подобное в порядке вещей в некоторых семьях — выживает сильнейший. Откуда-то же появляются люди, которые заводят любовницу и параллельно делают жене ребенка, поют об отношениях и тут же прикарманивают деньги… Они же не родились такими. Их же жизнь, типа, заставила… Вот дурами, верящими людям, наверное, все же рождаются. Это синдром дефицита здравого смысла. И он не лечится.

Ай! Я вырвала ногу, и у Крэга в руках остался носок.

— Что ты делаешь?!

Он бросил носок и поймал ногу, а другой выудил из кармана брюк крохотный тюбик крема, гостиничного разлива.

— Пытаюсь узнать тебя поближе…

Усмешка или улыбка? Не разберёшь! Пришлось снова дергать ногой, когда на пятку упали холодные капли крема — руки у Крэга оставались тёплыми, но мысли абсолютно холодными. Я пыталась вырваться при каждом прикосновении его пальцев.

— Я пытаюсь сделать тебе хорошо, а не приятно, — снова смеялся он, склоняясь поцелуем к моей скрытой штанами коленке. — Это я тебе ещё пальцы не начал выкручивать…

— Не надо!

Но вырвать ногу не получилось, и Крэг довольно чувствительно дернул за мизинец.

— Ай!

— У тебя кельтский тип ног, — не обратил он должного внимания на мой протест. — Гляди, второй палец чуть больше большого, а мизинец вырос почти вровень с четвертым.

— И что из этого следует? — пыталась я отвлечься от боли, все ещё зудящей в ноге.

— Это значит, что ты амбициозна, привлекательна и наивна…

— Сомнительный комплимент.

— Его тебе сделала природа, — и Крэг стянул носок со своей ноги. — У меня египетский: ровненько, как скос пирамиды. Креативен, талантлив, нерешителен. Все сходится… Природу не обманешь. А вот в бизнесе надо иметь греческие пальцы — это когда пирамида начинается со второго пальца. А большой на самом деле маленький. Такие люди властны, целеустремленны, самостоятельны. Это Тони.

— Вы ж близнецы, — хмыкнула я.

— У него палец не дорос, потому что чудак спешил первым вылезти из мамы…

Он натянул носок и сунул ногу в ботинок.

— Не надо! — отдернула я вторую ногу, когда он потянулся за носком. — У меня пальцы одинаковые.

И да, я святая наивность. Вот не пойму — почему я этому кретину верю?

— А он мне нравится, нравится, нравится… — пропела я воспаленному от недосыпа мозгу осипшим внутренним голосом. — И это все, что я могу сказать в ответ.

И подумать… Хотя думать я перестала, кажется, сразу, как только опрокинула лонг-дринк на блондинистую голову. Сейчас эта голова отвернулась от меня в раздумье — я тоже умею грузить по полной! Браво мне любимой… И хорошей. В своих собственных глазах. В глазах Крэга я, наверное, выглядела дурой, и чтобы я не увидела свое отражение, он отвернулся к пустому проходу.

— Я не знаю, что тебе сказать… — ответил Крэг, смотря по-прежнему в пустоту.

В этом мы с тобой похожи. Я тоже не знала, что сказать — и просто сказала правду о своих злоключениях с Русланом. Всю — даже почему залезла к нему в постель. Может, выпитый коктейль подействовал с опозданием на энное количество часов. Или, чтобы опьянеть по новой, мне хватило кофе и массажа ног, который растянулся аккомпанементом моей нудной песне чуть ли не на целый час. Боже, такого сервиса и в спа-салонах, наверное, не получишь — пальцы Крэг прокрутил мне по одному разу. Максимум — завернул их обратно, а остальное время ласково находил точки, которые грозили мне необходимостью нового душа, но моя сменка, увы, закончилась.

Крэг зашевелился, сунул руку в карман брюк — я видела это из-под ресниц, отяжелевших то ли от желания новой близости с неновым мужчиной, то ли от желания уснуть… Не просто же так у меня под головой лежит подушка… Но проспать второй самолет я не могу себе позволить ни морально, ни финансово.

— Кейт, я знаю, что это мало, — В его руках я увидела некое количество купюр. Судя по цвету, разной номинации. — Но это вся моя наличка. Держи! — добавил он, когда я так и не подняла руки, прилипшей к бедру. — Пожалуйста. И не смотри на меня так…

А я не знала, как смотрела. Как на идиота, да? Умеешь же ты вгонять баб в состояние офигения…

— Это не… Ну, ты поняла…

Отчасти, отчасти… Я и не думала, что ты мне предложишь деньги за это… Но и за другое тоже не ожидала.

— Просто возьми их, даже если решишь не тратить. Отдай на благотворительность, если…

Он осекся и спрятал глаза. Как раз на моей руке, которая продолжала сжимать бедро, точно когти хищной птицы.

— Люди должны помогать друг другу, — перешел Крэг на шепот, хотя мы в полный голос, кажется, обсуждали мой крах в постели и в финансах. Не на весь аэропорт, конечно, но на весь бизнес-лаунж точно! — Это так, последние чаевые за экскурсии. Здесь порядка четырехсот евро. Знаю, что мало, — Крэг не выдержал и положил деньги на кушетку рядом с моим окаменевшим животом. — Хочешь, пойдем снимем еще? Скажи, сколько тебе надо…

— Нисколько! — перебила я окончание вопроса, чуть приподнялась на локте, да так неловко, что почти грохнулась с кушетки следом за евриками, полетевшими на пол дружной стайкой.

Крэг поймал меня одной рукой, а второй собрал деньги и сунул мне в рюкзак.

— Не обижай меня, — он смотрел на меня уже не просто искоса, а исподлобья и очень зло. — У вас, русских, нет этой дурацкой гордости, рожденной на ровном месте, когда помру, но жрать из чужих рук не возьму. У вас нормально помогать соседу, а сегодня ты — моя соседка, вот и все. Я не хотел тебя унизить, нисколько. Бери эти деньги, делай с ними, что хочешь — я в любом случае буду думать, что они пошли на хорошее дело. И я думаю, что так оно и будет.