– На вашем месте я бы все-таки сообщила…

Я вышла из номера и устроилась на диване возле лифтов, раздумывая, как поступить. В полицию звонить, вот как! И что я им скажу? В полицию должна звонить администратор. Она, кстати, минут через десять появилась, прошла мимо, в мою сторону даже не взглянув, и скрылась в триста двенадцатом номере. Должно быть, на горничную мои слова все-таки подействовали. Однако никакого ажиотажа этот визит не вызвал, администратор пробыла в номере совсем недолго, возвращаясь к лифтам, соизволила меня заметить.

– Вы все подругу ищете? – спросила укоризненно.

– Ага. Если честно, я за нее беспокоюсь.

– Вы имеете в виду кровь? Если бы что-то серьезное произошло, она бы вызвала «Скорую», разве нет?

«А если ее убили?» – чуть не брякнула я, но вместо этого сказала:

– Ее машина со стоянки исчезла.

– Что значит исчезла?

– На ней укатил какой-то тип.

– Может, знакомый вашей подруги?

– Может, – вздохнула я.

– Вы ведь, кажется, уезжать собирались, – напомнила девушка, входя в лифт.

– Уедешь тут, – проворчала я, но она уже вряд ли слышала.

Никто здесь о Волковой не беспокоится, кроме меня. Может, и правильно. Кровь в номере и на асфальте здорово пугает, но номер пуст. С одной стороны, это хорошо, вполне вероятно, что Вероника жива-здорова и где-то неплохо проводит время. А если ее ночью увезли? Оттого и кровь на асфальте. А зачем ее увозить? Чтобы следствие запутать, само собой. В таком случае кровь в ванной оставлять бы тоже не стали, иначе никакой логики.

Вероники нет, машины нет, а моя история, сунься я с ней в полицию, – просто приключенческий роман. Асфальт вымыли, в номере все убрали, остаются ночные шорохи, неясные силуэты и парень в ветровке, которого, скорее всего, кроме меня, тоже никто не видел. А я напрасно сею панику. Да еще зарегистрировалась по чужому паспорту. Это, кстати, тоже придется как-то объяснять. Угораздило же меня Элкин паспорт сунуть! В большом раздражении я наконец-то отправилась домой, чужие тайны до смерти надоели.

По дороге мне позвонил Волков, и это показалось подозрительным. Вдруг злодеи обратили внимание на мою беготню в Берестове? Я ответила с некоторой опаской. Голос Волкова звучал без намека на нервозность.

– Как ваши дела? – ласково спросил он.

– Отлично.

– Вы все еще у родителей?

«Проверяет?» – мелькнуло в голове.

– Нет, вчера вернулась.

– Да?

– Ваш букет получила подруга. Ведь букет вы прислали?

– Я просил оставить его возле вашей двери.

– Не побоялись, что свистнут?

– Вы подозреваете соседей? – засмеялся он.

– Как ваша жена? Вернулась? – решилась я задать вопрос. Если он и вызвал у Волкова удивление, то он его никак не продемонстрировал.

– Нет. Все еще в Берестове. Вернется завтра утром. Вечер у меня свободен. А у вас?

– Нет, к сожалению.

– Жаль. Может, встретимся завтра, в обеденный перерыв?

– Может, и встретимся.

Я дала отбой, но облегченно вздыхать не спешила. Если верить Волкову, с его женой все в полном порядке. Вранье в том случае, если с Вероникой что-то случилось, выйдет ему боком. Где же носит эту девицу, и почему на ее машине раскатывает какой-то тип? Вдруг у нее не один любовник, а два? Или целая дюжина?

Утро понедельника начиналось как обычно: с беготни по квартире, двойного кофе и попытки выстроить подобие плана на день. Но уже через час все пошло кувырком. Только я завела машину, как меня неудержимо потянуло в Берестов. Сколько бы я ни гневалась и саму себя к порядку ни призывала – все напрасно.

Кончилось тем, что я позвонила Борьке и предупредила: задержусь, возможно, до обеда. Придумала что-то про больной зуб. От работы я никогда не отлынивала, и мне с готовностью поверили, что лишь усугубило муки совести.

Я неслась в Берестов, наплевав на камеры и штрафы, уверенная, что Вероника, если она вернулась вчера в гостиницу, еще спит, следовательно, я застану ее в номере и поговорю. Хватит с меня головной боли, пусть неверная сама печется о своей безопасности.

На парковке машины Волковой не было. Я поднялась на третий этаж и, едва выйдя из лифта, увидела: дверь ее номера открыта, в коридоре рядом с ней – тележка и пылесос. Уборка идет полным ходом. Так и есть, в номере горничная, но не та, с которой я вчера разговаривала. Я быстро окинула взглядом комнату, пятно на ковролине едва заметно, вещей Вероники нет.

– Номер уже сдали? – спросила я.

– Да, – охотно ответила горничная, хоть и смотрела с некоторым недоумением.

– Давно?

– Не знаю. Мне полчаса назад позвонили, велели номер убрать.

– А кто звонил?

– Администратор.

– Ключ администратору возвращают перед тем, как уехать?

– Конечно. А я иду проверить. Мало ли что. Иногда полотенца не досчитаешься или халата…

Я сунула в ее карман купюру и понизила голос:

– Сделайте доброе дело, уточните у администратора, во сколько сдали номер, а главное, кто сдавал. Я возле лифта подожду.

Вернулась горничная довольно быстро.

– Номер сдали полчаса назад.

– А кто сдавал?

Тут женщина пожала плечами:

– Ключ оставили на стойке, а кто – администратор не видела.

– Это что, в порядке вещей?

– Администратор могла отлучиться, гости торопились и ждать не стали.

– Понятно, – пробормотала я.

На самом деле ничего не понятно. Была здесь ночью Вероника и действительно ли сдала номер? Если это произошло полчаса назад, мы должны были встретиться на дороге. Это при условии, что отсюда она сразу поехала домой, а не решила напоследок прокатиться по городу и не заглянула, к примеру, в какой-нибудь магазин или к той же подруге.

Я помчалась на работу, всю дорогу высматривая среди машин знакомый «БМВ». Впрочем, учитывая, что Волкова водитель лихой, она уже к дому приближается.

«Только бы она вернулась», – с душевным томлением думала я и, въехав в город, бросилась звонить из ближайшего телефона-автомата.

Трубку сняли сразу, но радость моя оказалась преждевременной.

– Могу я поговорить с Вероникой? – спросила я и получила ответ:

– Ее нет дома.

«Да что за черт!» – едва не рявкнула я.

На работе меня ждали с большим нетерпением, и до часу я была так занята, что мысли о Волковой улетучились.

В час позвонил Виталий.