В гостиную вошла Дениза, явно удивленная тем, что застала меня здесь в столь ранний час. Я не знала, догадывается ли она о том, как я провела ночь или нет. Впрочем, мне было все равно. Мнения служанок меня не интересовали.

– Пожалуйста, подайте мне кофе, Дениза.

Быстро проходили минуты. Все еще погруженная в размышления, я слышала, как внизу просыпаются дети. Пробило десять часов утра. Почти машинально я спустилась вниз, поцеловала Жанно и Аврору, сделала несколько распоряжений на день. Потом поднялась к себе в спальню, чтобы позавтракать в одиночестве. Вместе с кофе Дениза подала мне на подносе запечатанный конверт, перевязанный голубым шелковым шнурком.

– От кого? – спросила я удивленно.

– Не знаю. Тот господин, который принес письмо, не представился.

Я быстро надорвала конверт. На дорогой гербовой бумаге стояло всего несколько слов; еще не зная содержания, я уже с тревогой поняла, что письмо прислано королем Пьемонта.

«Его величество Мари Виктор Амедей III, король Сардинии и Пьемонта, герцог Савойский, с глубоким сожалением вынужден сообщить принцессе д'Энен де Сен-Клер, что ее поведение скверно влияет на нравственность туринского двора. Принимая это во внимание, его величество настоятельно советует принцессе удалиться на жительство в монастырь; в противном случае его величество вынужден будет отказать принцессе в своем покровительстве и гостеприимстве».

В письмо был предусмотрительно вложен заграничный паспорт.

Я скомкала бумагу, а паспорт отложила в сторону. Итак, мне недвусмысленно указали на дверь. Виктор Амедей должен хорошо вознаградить свою полицию… Она, как видно, ни на миг не спускает глаз с графа д'Артуа. Королю донесли о том, что он был у меня. Наказание не заставило себя ждать.

Я могла обратиться за помощью к своему любовнику, могла просить защиты… Но я не хотела. Я даже была рада тому, что выбор сделали за меня.

Делом секунды было взяться за шнур и позвонить.

– Дениза, мне нужен мой управляющий, и немедленно. Предстояло кое-что уладить, кое-что продать. Паулино отлично с этим справится, надо только дать ему распоряжения. И давно пора прибавить ему жалованье.

Взглянув на удивленную горничную, я решила удовлетворить ее любопытство:

– Радуйтесь, Дениза, скоро вы встретитесь со своим женихом, с Арсеном Эрбо.

Ее румяные щеки вспыхнули еще больше:

– Мадам, неужели это правда?.. Неужели мы…

– Да. Мы уезжаем в Париж.

– Когда, мадам?

– Если вы успеете собрать вещи, мы уедем уже сегодня вечером.

1

Во Францию я вернулась 3 октября 1789 года, после двух с половиной месяцев отсутствия.

Я уехала по-английски, не прощаясь, без всяких объяснений. Я даже не поблагодарила короля за гостеприимство. Паулино на время остался в Турине, чтобы уладить финансовые дела и оплатить счета. Больше меня ничто с Пьемонтом не связывало.

В пути я не жалела о своем поступке. Хотя в Париже была революция, Париж все равно оставался Парижем. В конце концов, маркиза де Шатенуа никуда не уезжала и ее никто не тронул. Конечно, ее имени не было в тех «списках». Но, возможно, все уже забыто. Не может быть, чтобы то июльское безумие продолжалось вечно.

Кроме того, я уже давно начала сознавать, что надеяться на создание аристократической армии и победоносное возвращение во Францию нечего. Для создания армии нужны были деньги и помощь иностранных монархов. Советы принцев подтверждали, что им не получить ни того, ни другого. Граф д'Артуа, куда бы он ни поехал, всюду получал лишь моральную поддержку. Энергичнее других была настроена императрица Екатерина II, но ее тяготила война с Турцией и Швецией. Шведский король Густав III, в свою очередь, воевал с Россией. Англия предпочитала ни во что не вмешиваться, и даже, поговаривали, ее премьер-министр Уильям Питт тратит миллионы на поддержку революции. Король Испании Карлос IV Бурбон и король Сардинии были разорены. Надежды подавал брат Марии Антуанетты император Австрии Леопольд, но и он от решительных действий пока отказывался.

Из осторожности я оставила детей в Женеве. Там же дожидались моих приказов Дениза и Полина. Если все будет спокойно, управляющий по дороге из Турина должен был забрать их и привезти в Париж. Я не взяла с собой ни одной служанки. Если не считать кучера, я путешествовала совсем одна.

Поздно вечером моя карета подъехала к заставе Сент-Антуан. Октябрьская ночь была не слишком холодной, но хмурой и влажной. То и дело срывался дождь. Белесый осенний туман стлался по земле, слегка рассеиваясь вокруг пылающих больших костров.

– Ваш паспорт, гражданка!

Я неторопливо достала из сумочки паспорт и протянула его капитану национальных гвардейцев, который минуту назад представился мне как капитан Сюрто.

Он отвел мою руку.

– Выходите-ка из кареты. С вами разговаривает должностное лицо, гражданка! Потрудитесь хотя бы подняться.

– По-моему, – сказала я холодно, – вы берете на себя непосильные полномочия.

– Выходите, выходите! Я привык, чтобы меня уважали.

– Я женщина, сударь! – воскликнула я, дрожа от гнева. – Уже одно это не дает вам права предъявлять такие требования.

– Вы, я вижу, хотите, чтобы вас вернули назад, да, гражданка?

Этот мерзавец, возомнивший себя большим начальником, явно решил настоять на своем. Как мне была отвратительна его тупость, его смехотворное самомнение! Высказав про себя все что о нем думала, я вышла из кареты.

– Пожалуйста, взгляните, сударь, – язвительно сказала я, с преувеличенной вежливостью протягивая ему паспорт.

Он взглянул и оторопело посмотрел на меня, моргая белесыми ресницами. Даже при мерцающем свете костров можно было заметить, как багровеет его лицо.

– Принцесса д'Энен де Сен-Клер! – громко выкрикнул он мое имя. – Вот это штука!

– Что еще такое? – сказала я презрительно. – Может быть, вы затрудняетесь прочитать дальше?

– Я отлично читаю, черт побери! И нечего тут насмехаться. Эй, Шодье, взгляни-ка, кто к нам пожаловал! Та самая принцесса из охвостья графа д'Артуа, прямиком из-за границы!

К капитану стали подходить скучающие караульные и просто зеваки, которым негде было приклонить ночью голову. Кровь прихлынула к моим щекам. Я стала понимать, как неосторожно поступила, не взяв с собой даже лакеев. Эта чернь будет бесноваться и осыпать меня оскорблениями, и не в моей власти будет заставить ее замолчать.

Менторским тоном капитан Сюрто читал мне наставления:

– Послушайте меня, дамочка, бросьте вы раскатывать в карете. Нынче ездить в карете – самое последнее дело. А ежели вы аристократка, так сидите себе в Версале, под юбкой у этой распутной красотки Туанон. Щеголяйте себе там своими тряпками, если уж вам больше делать нечего… В Париже голод, дамочка. Хорошим патриотам нынче каждая аристократка – что красный цвет для быка. Знаете, для чего фонари существуют?