— И ещё, — услышал вслед голос Алексея. — Моё предложение остаётся в силе, пока я жив. У меня чуйка, что ты ещё придёшь ко мне. Буду ждать… Сынок.

Распахнул дверь и вышел из вип-зала, желая побыстрее убраться из этого заведения.

Вот же старый говнюк!

"Ко мне не обращайся…"

Да и хрен с тобой!

Яхонтов вышел из клуба и, достав пачку с сигаретами, закурил.

Хотел попросить Академика обновить по своим каналам информацию по Власовой. Но теперь уже ничего не выйдет. Придётся самому этим заняться, и одной неделей он точно не отделается.

Николь быстро вернулась к прежнему укладу своей жизни. Но лишь физически. Морально же дела обстояли гораздо сложнее.

Всё в её доме теперь казалось другим.

Чужим. Незнакомым. Далёким.

Застыв перед камином, девушка проходилась взглядом по семейным фотографиям, которые стояли на полке.

Их было много. На каждом снимке она, Аманда и папа с мамой. Улыбающиеся. Счастливые.

Притянув руку, Николь взяла фото, где они дружно сидят на диване в этой самой гостиной и, дурачась, строят в кадр смешные рожицы. Это было Рождество. Последнее в жизни родителей.

Через месяц после того, как был сделан этот снимок, чета Хэйли попала в автомобильную аварию. Мама погибла мгновенно, отец же ещё около недели боролся за жизнь в реанимации, но, в итоге, не смог выкарабкаться, и тоже умер.

Николь тогда только исполнилось пятнадцать. Самый пик переходного возраста, становления личности, чрезмерная ранимость…

Внезапная потеря родителей воспринялась ею очень болезненно. Из общительной, легкомысленной и беззаботной девчонки она превратилась в подозрительную и недоверчивую затворницу.

Около года Аманда водила её к психотерапевту, постепенно возвращая к нормальной жизни. И, спустя некоторое время, Николь всё же начала взаимодействовать с внешним миром. Ходила в школу, общалась со сверстниками… Но сближаться с новыми людьми ей было всё равно сложно. Стоял какой-то блок. Особенно с противоположным полом.

Парни, которые пытались ухаживать за девушкой, сразу же попадали во фрэндзону, а самые настырные отшивались в грубой форме. Без сожаления и каких-либо сомнений.

Так было до встречи с ним…

Яхонтов буквально вырвал её из защитного кокона. Пробил невидимую стену, которой она так тщательно огораживала себя последние четыре года. И теперь… Когда его не было с ней рядом, Николь пребывала в полнейшей апатии, и начала снова закрываться от всего мира.

В этот раз некому вытащить её из этого состояния. Одна. Абсолютно.

Девушка стёрла с щёк слезинки, которые успели выскользнуть из глаз, и поставила фотографию семьи на место.

Уже прошло десять дней, как она в последний раз видела Павла.

Десять дней. Для кого-то мало, а для неё — целая вечность.

Он обещал сообщить, как появится в городе, но с каждым прошедшим днём Николь всё больше сомневалась, что Яхонтов сдержит своё обещание.

Ведь, по сути, кто она, и кто он?

Они с разных планет. Несовместимые. Чужие, в конце концов.

Их знакомство вообще не должно было случиться. А о каких-то серьёзных отношениях между ними и речи быть не может.

Из глаз снова скатилась пара слезинок. Что-то она совсем расклеилась. Надо найти на кухне те печеньки, которые поднимают настроение…

Не успела сделать и шагу, как в кармане толстовки завибрировал телефон.

Практически не глядя на экран, коснулась зеленой кнопки и поспешно ответила.

— Ника? — раздался в трубке старческий голос. — Алё! Меня слышно?

— Да-да! — сообщила, улыбаясь. — Деда Лёша! Я слышу вас! Слышу!

— Ника, ты где есть? — сварливо поинтересовался. — Почему не приезжаешь? Пашка сегодня должен вернуться! Алё? Меня опять не слышно, что ли?

— Слышно, — произнесла, ощущая, как душа наполняется радостью.

— Я говорю, приезжай, девочка! Мне Володька сказал, что Павлик уже летит где-то. Я за тобой машину отправлю. Жди!

Он отключился, а Николь так и застыла с телефоном возле уха, переваривая услышанное.

Значит Яхонтов не в городе! Он только сегодня вернётся!

А всё, что она себе надумала — полный бред!

Прыгая от счастья, понеслась в свою комнату, чтобы переодеться. Не ехать же в дом Павла в спортивных штанах и толстовке, в самом-то деле.

Выудила из шкафа светлое летнее платье на тонких бретельках длиной чуть выше колена и босоножки на невысоком каблуке. Она даже подкрасила губы и ресницы, ради такого случая.

Очень хотелось быть красивой для него… Чтобы холодные синие глаза при виде неё загорелись огнём. Да, очень этого хотелось!

Через минут сорок с улицы раздался звук подъезжающегоавтомобиля, и Николь поспешно спустилась вниз.

Увидев знакомое лицо одного из громил Яхонтова, без раздумий прыгнула на заднее сиденье, стараясь справиться с бурлящими внутри эмоциями.

Она увидится с ним уже сегодня! Наконец-то!

Как только машина подъехала к особняку Павла, девушка, окрылённая счастьем, выбралась из салона и впорхнула в дом, оказавшись в гостиной.

— Деда Лёша? — позвала негромко и зашагала в сторону столовой. — Вы где?

Стуча каблуками, уже почти добралась до двери, ведущую в столовую, как вдруг, резкая хватка выше локтя остановила её, причиняя боль. Не успела Николь даже ахнуть, как её с силой развернули на сто восемьдесят градусов и грубо схватили за подбородок, задирая голову вверх.

Шокировано уставилась на человека, который возвышался над ней, словно скала.

Сразу вспомнила, что видела мужчину на фотографии с той, похожей на неё девушкой. Только сейчас он выглядел немного по-другому.

Уставший и надломленный.

Черты его лица напомнили ей Павла, только губы другие и цвет глаз не синий, а небесно-голубой.

Перед ней Стас Яхонтов! Боже!

И, судя по ненавидящему блеску во взгляде, он принял её за…

О, нет!

— Я не… — попыталась выдавить.

— Заткнись! — с силой припечатал Николь спиной к стене, выбивая из легких воздух.

— Дайте объяснить, — выдохнула, испытывая ужас.

— Я сказал, заткнись, — прорычал ей в лицо. — Что ты можешь мне сказать, лживая дрянь?

Он начал говорить по-русски. А его рука тем временем резко схватила девушку за горло, сжимая.

Поняв, что пытаться вести диалог бессмысленно, она попыталась оттолкнуть от себя Стаса.