Перед тем, как выйти из номера, она в шоке наблюдала, что Владимир снимает пиджак и закатывает рукава рубашки, а громилы усаживают наёмника на стул, связывая ему руки за спиной.

После случая в гостинице Яхонтов как будто начал избегать Николь.

В своём особняке появлялся редко, и только днём. Ночи же проводил вне дома. Где именно и с кем, она не знала. И это очень нервировало, честно говоря.

Каждый вечер, когда девушка ложилась спать, в голове рождались неприятные картинки с участием Павла и какой-нибудь неизвестной женщины. Почему-то было больно от того, что Яхонтов может в это время так же, как и её, целовать кого-то, ласкать, быть нежным…

Такие мысли беспощадно жалили и заставляли чувствовать себя преданной. Одинокой. Брошенной.

Хотя у неё не было права ревновать его. Сама ведь отталкивала, противостояла, всеми силами старалась избежать интереса мужчины. Вот и получила, что хотела.

Теперь он где-то. Не с ней. В объятиях какой-нибудь сексуальной мадам, которая, конечно же, рада его вниманию. Ведь он такой…

— Ника, ты меня не слушаешь?

Часто заморгала, возвращаясь в реальность и встречаясь с нахмуренным взглядом деда Лёши.

— Я говорю, шах и мат тебе, — произнёс, улыбаясь. — Зря слоном ходила. Предупреждал ведь.

Растерянно посмотрела на шахматную доску, пытаясь вникнуть в проигранную партию.

Последнюю неделю деда Лёша упорно пытался научить её играть в шахматы.

Николь всегда считала эту игру слишком заумной и никогда не проявляла к ней интереса. Но находиться целыми днями в доме и ничего не делать, было скучно. Поэтому девушка развлекалась, как могла. Если это, конечно, можно назвать развлечением…

— Вы всё просчитываете на десять ходов вперёд. Так не честно, — пробурчала недовольно. — Может, лучше в шашки сыграем? — спросила с надеждой. — Уж в них-то я точно вас выиграю.

Старик тихо засмеялся, заставляя Николь тоже улыбнуться.

— Сказать по правде, меня даже Павлик в шахматы переиграть не может. Хотя, нет, вру… Один раз он всё-таки выиграл, — сообщил хмуро. — Но я плохо себя чувствовал в тот день… Магнитные бури, знаешь ли…

Было видно, что мужчина очень недоволен этим единственным проигрышем внуку. Поэтому Николь тактично промолчала.

— А где сейчас брат Павла? — спросила осторожно. — Стас, кажется?

— В лечебнице он, — взгляд старика потускнел. — Десятый месяц пошёл уже. Пашка говорит, он там как на курорте. Но какой там курорт? Когда выйти нельзя…

С этим не поспоришь. Николь сама находилась в похожей ситуации.

— А что это ты внука полным имением называешь? — внезапно сменил тему. — У нас так не принято. Паша, Павлик… Можно ещё Павлуша, но это как-то прям слишком слащаво, как по мне.

— Павлик, — повторила за дедом и они оба засмеялись, потому что с её произношением получилось что-то невразумительное.

— Пав-лик, Па-ша, — выделил по слогам.

— Пав-лик, Па-ша, — скопировала почти похоже.

— Уже лучше, — кивнул удовлетворенно.

Она ещё несколько раз повторила, чтобы звучало, как можно чётче. Затем деда Леша начал произносить другие русские слова, сразу переводя их.

Девушка абсолютно каждое слово коверкала, как только могла. Но им было весело. Они хохотали на всю гостиную, ничего вокруг не замечая.

— Я тебя ещё ругаться по-русски научу! — воодушевился старик. — Самое популярное ругательство у нас, это слово…

— Дед! — неожиданно раздался громогласный рокот.

Оба замерли и переглянулись, словно их поймали за каким-то преступлением.

— Ты чему её тут учишь? — раздраженно спросил Яхонтов, приближаясь к ним.

Дальше она снова стала свидетельницей перепалки на русском и, естественно, ни слова не поняла. Но мужчины проспорили недолго. Деда Лёша, в итоге, закивал, соглашаясь, и это, похоже, полностью успокоило внука.

А потом произошло совсем уж непредвиденное.

Павел приблизился со спины к сидящей на пуфике Николь и наклонился на её уровень так, что его голова оказалась почти на плече девушки, а лицо — близко-близко… Буквально в паре сантиметров…

Нос сразу приятно защекотал знакомый мужской запах. И она неосознанно вдохнула его глубже, чувствуя, как в животе порхают те самые бабочки…

— А ты, оказывается, совсем не умеешь играть, — услышала голос, от которого по телу побежали толпы мурашек.

— Что? — растерянно посмотрела в лицо Яхонтова, встречаясь с его смеющимся взглядом.

— Не высмеивай девочку, — вмешался старик. — Она только-только начала осваивать шахматы. Я доведу её до ума. Ещё тебя уделает…

Она слушала деда вполуха. Сама была полностью поглощена близостью Павла, пока он изучал шахматную доску.

Только сейчас поняла, что скучает по нему. Скучает по его вниманию. По его одержимому взгляду, которым он на неё смотрел. Скучает по запаху, который сейчас так жадно вдыхала…

— …Ты уж сильно-то не хвастайся, мастер, — мужчина улыбнулся деду. — Я у тебя выигрывал. Один раз, но зато как феерично…

Как же он близко… И у него красивая улыбка. Заразительная.

Не заметила, как сама начала улыбаться.

— …Я уже рассказал Нике об этом недоразумении, — ворчливо вещал старик. — Ты тогда воспользовался моим плохим самочувствием, паршивец.

— Нормально ты себя чувствовал, не нуди. Игра была честной…

Поймала себя на мысли, что продолжает пялиться на Яхонтова, как последняя идиотка.

Быстро отвернула голову, встречаясь со взглядом пожилого мужчины. Понимающим таким, проницательным взглядом…

— Устал я что-то, — произнёс деда Лёша, поднимаясь. — Полежать мне надо. Кости болят.

С этими словами он с завидной скоростью покинул гостиную, оставляя их наедине.

Павел продолжал находиться в том же положении, а Николь, застыв, ждала… Чего? Сама не знала. Но, когда ладони Яхонтова легли на её плечи, девушка прикрыла веки и расслабленно выдохнула.

Ощутила, как он резко, и даже как-то по-звериному, уткнулся носом в её шею и жадно втянул в себя воздух.

Он тоже скучал. Чувствовала это нутром. Кожей. Сердцем?

— Я уезжаю, — хрипло сообщил, зарываясь рукой в распущенные волосы.

— Ты же только приехал… — прошептала, млея от движения пальцев на коже головы.

— В этот раз я уезжаю из страны. Мне нужно слетать в Россию.

— В Россию? — в шоке распахнула глаза. — Надолго?

— Надеюсь, нет, — ответил, отстраняясь. — Неделя точно. А там, как пойдёт.