– Потому что милицию не слушался. Я ведь предупреждал его.

– Предупреждал?

– Да, говорил, что не надо ему встречаться с Антониной. А он не послушал…

– Ну, с Антониной мы разберемся. И с Востриковым тоже. А ты вдовой займись, утешь ее. Ну, не в том смысле…

– Это вы о чем, Илья Викторович?

– Не придуривайся, Старостин, – поморщился Прямыхов. – Знаем мы тут, как ты вдовушек утешаешь.

– Я? Вдовушек?!

– А жена почему от тебя ушла? То-то же… Давай, работай!

Федор пожал плечами и пошел к джипу. В конце концов, он не следователь, чтобы описывать труп, и не опер, чтобы работать со свидетелями. К тому же он уже отличился – взял преступника по горячим следам, а дальше пусть им занимается следствие.

Эксперт набросил на покойника простыню, и в этот момент, будто что-то почувствовав, Тамара Молодова подняла голову, встрепенулась и выскочила из машины. Но Старостин преградил ей путь:

– Не надо, Тамара Борисовна, не надо.

– Пусти!

Она попыталась его обогнуть, но Федор взял ее за руку. Некрепко взял, но этого хватило, чтобы ее остановить.

– Насколько я знаю, вчера вы, Тамара Борисовна, были в Москве? – спросил он.

– Я только что приехала… Катя мне сказала…

– А приехать когда собирались?

– Сегодня и собиралась… А вы что, меня в чем-то подозреваете? – нахмурилась Молодова.

Старостин выразительно промолчал. Нет, он ни в чем ее не подозревал, но разубеждать не стал. Надо было слегка напугать Тамару, чтобы она хоть немного успокоилась и перестала устраивать сцены.

– Вы это серьезно? – От возмущения она так хватанула ртом воздух, что даже поперхнулась.

– Что серьезно? – непонимающе повел он бровью.

– Не надо притворяться, капитан! Я вас насквозь вижу!

– Что вы видите?

– Вы же меня подозреваете! Я же вижу, что ты меня подозреваешь, капитан!.. Думаешь, если Голикову посадил, то и меня посадить можешь? Да ты хоть знаешь, какие у меня связи!

– Спокойно, Тамара Борисовна, спокойно. Никто вас ни в чем не подозревает. Я просто спросил…

– У Голиковой ты тоже просто спрашивал? И где она?.. Смотри, капитан, со мной шутки плохи! Со мной такой номер не пройдет! Я тебе такое здесь устрою! Такое…

Она не смогла на ходу придумать кару на его голову, поэтому психанула и, сев в машину, резко развернулась и помчалась вверх по ею же проторенной дороге. Внедорожник выдержал и это испытание. Да и Федор не расклеился под угрозами его хозяйки.

Обычно в кабинет начальника РОВД капитана Старостина вызывали на ковер, и сегодняшний день, похоже, не станет исключением.

– У Молодова третья группа была, – пристально глядя на подчиненного, сказал Прямыхов. – А на футболке у Вострикова вторая группа. Как это объяснить?

– Не знаю.

– А я знаю. Востриков тебе про Левкина говорил?

– Ну, говорил.

– Он этому Левкину нос разбил.

– Ну, сказать все, что угодно, можно.

– Это верно, менты словам не верят, – кивнул майор. – Менты проверяют.

– Так времени не было, чтобы проверить. И своего эксперта у меня не было.

– Не ерничай, Старостин, это тебе не идет… А насчет эксперта ты прав. Будь у тебя эксперт, ты бы взял на анализ кровь со штыря, который нашел у Вострикова. Там ведь куриная кровь, Старостин.

– Куриная?!

– Ну, может, гусиная. Но точно не человеческая!

– Я ж откуда знал?

– А Востриков тебе ничего не говорил?.. А мне сказал, – Прямыхов провел пятерней по своему животу и самодовольно добавил: – Тебе не сказал, а мне сказал. Еще до того, как эксперты свой вердикт вынесли…

– Так что, отпускать его будем?

– Кого? Вострикова?! Он же убийца… Тебе вот не признался в убийстве, а мне признался.

– Что-то я вас не понимаю, Илья Викторович.

– Тут не понимать, тут действовать надо. С умом действовать… Я поговорил с Востриковым и выяснил, что цирроз печени у него. Ему жить всего ничего осталось, ну год-два.

– Он что, согласился взять вину на себя? – догадался Федор.

– Согласился. Из-за сестры согласился. Не хочет он, чтобы мы его Антонину в это дело впутывали. Ты меня понимаешь? – с торжествующим видом спросил Прямыхов.

– Понимаю.

– Ты Зотову из дома выдернул, наручниками к машине приковал, потом к брату отвез, затем вместе с ним вы приехали на место преступления, а она так и осталась у тебя в машине сидеть. Потом ее в отдел увезли, так?

– Так.

– Кому ты говорил, что сыр-бор из-за Зотовой был?

– Никому.

– Точно никому?

– А зачем? План по трупам на этот год уже выполнен, – усмехнулся Старостин.

– План по трупам?

– Муж у Антонины очень резкий, как бы чего не вышло, если узнает.

– Вот! Это ты правильно, Федор Георгиевич, рассуждаешь! План по трупам у тебя не просто выполнен, а перевыполнен. Если бы эти убийства еще и раскрывались…

– Так Востриков же, вы говорите, признался.

– Да, признался. Но ведь это я с ним работу провел! Вот если бы Востриков действительно кого-то убил, тогда это была бы твоя заслуга, – покосился на Старостина Прямыхов. – Но ведь он же не убивал. Он просто взял на себя чужое убийство… А может, и убивал! Просто мученика из себя изображает! А то, что заточку у него с куриной кровью нашли, так, может, была и другая заточка, которую он выбросил. Могло такое быть?

– Могло.

– Значит, мы вместе с тобой раскрыли это дело. Так получается?

– Ну, так.

– Выходит, нам вместе расхлебывать эту кашу.

– Какую кашу?

– Ну, если вдруг выяснится, что не Востриков убивал… Короче, делай что хочешь, но Зотова не должна пострадать. Она к убийствам отношения не имеет, с Молодовым на реке не встречалась, в сговоре с братом не состояла…

– А она состояла в сговоре?

– Ну, не то чтобы в сговоре… – Прямыхов сморщил свой лоснящийся нос, а потом поскреб по нему пальцем. – Была у Зотовой мысль деньги от Молодова поиметь. Ну, если любишь бабу, то помогай ей материально. С братом поделилась, ну, чтобы он в случае чего наехал на Молодова…

– Так он и наехал.

– Нет, он должен был наехать, если бы Молодов ее бросил…

– Так он ее и бросил… – оживился Старостин. – Я же отговаривал Молодова, сказал, что с Антониной лучше не связываться. Может, он позвонил ей, сказал, что хочет с ней поговорить, назначил встречу. А она поняла, что ее бросают, и сказала брату…