Стоило Велару вернуть контроль над сознанием, как он принялся устранять следы своей гнусной похоти. Большую часть царапин демон успел вылечить до того, как Ева очнулась после обморока. Придя в себя, рассвирепевшая девушка больше не позволила насильнику к себе прикасаться. С криком вытолкала Велара за дверь, опустилась на пол, закрыла лицо руками и разрыдалась.

Пальцы дрожали. Кутаясь в плед, не способный спасти от внутреннего холода, Ева потянулась к кружке, чтобы допить остывший переслащённый чай. И поняла: Велар что-то туда подсыпал. Но было поздно.

Первое, о чём подумала Ева, проснувшись, — боль отступила. Тело казалось лёгким и невесомым, словно подхваченный ветром пух. Ева лежала на кровати, заботливо укрытая одеялом. Вторая половина постели была примята и хранила остатки чужого тепла.

Флакон с мазью пропал с прикроватной тумбочки, а вместе с ним исчезла и боль в прокусанной шее. Синяки на бёдрах сравнялись по цвету с остальной кожей, и только некогда глубокие царапины на ноге напоминали о случившемся тончайшими белыми полосами. Велар усыпил её, чтобы вылечить.

Всё чаще Ева ловила себя на мысли, что начинает испытывать к своему мучителю странную, нездоровую привязанность. Она знала, как это называется, но думала, что с ней-то такого никогда не случится. Но, оказалось, некоторые вещи происходят незаметно, как в той истории про лягушку и кипяток. Вода просто капает и капает, упорно, неутомимо, — дни, месяцы, годы — и точит камни. Поэтому хорошо, что демон обнажил своё истинное лицо. Теперь все те смутные, непонятные чувства, которые время от времени выплывали наружу, тревожа и смущая, оказались погребены под таким слоем ненависти, что поспорить с ним могла лишь глубина океана.

А ведь недавний вечер, когда Велар принёс эти загадочные выписки из дневников судеб и принялся рассказывать захватывающие истории о рае и аде, вернее, о Пустоши и Ордене Искупления, был чудесен. Куда-то исчезла вражда, которая казалась непримиримой. Они сидели рядом, склонившись над одной книгой, и голос демона был мягким и завораживающим. Рассказывал бес голые факты, но в его исполнении эти голые факты переставали быть таковыми. Под конец пришлось напомнить себе о том, что она ненавидит, презирает своего навязанного супруга.

Теперь напоминать было не надо.

«Неужели я это делаю? Неужели мне удастся сбежать?»

Всё получилось спонтанно. Затея казалась безумием чистой воды, но разве могла Ева пренебречь, возможно, единственным шансом? Представится ли ещё когда-нибудь такой случай?

Перед ужином демона навещала сестра и заметила на оконном стекле в гостиной маленькую трещину, о чём незамедлительно сообщила брату: «Похоже, во время Огненной ночи один из осколков пробил купол. Надо восстановить защиту». Демон кивнул с равнодушным видом, а сидящая у камина Ева насторожилась. Двери и окна в доме были надёжно заперты — она проверяла и не раз. Но почему, почему Ева не подумала о стёклах? Не верила, что их можно разбить? Шанс проверить свою теорию представился после завтрака, когда Велара срочно вызвали по делам — решить конфликт с Орденом. Ева подозревала: демон и раньше отлучался из дома — не мог же он, в самом деле, караулить её круглые сутки — но никогда прежде не могла быть точно уверена, что бес не следит за ней под покровом невидимости.

Ева подошла к обеденному столу, с тревогой оглянулась на арку, темнеющую в глубине гостиной, подняла стул за спинку и, замахнувшись, швырнула в окно. В тишине раздался громкий звон бьющегося стекла. Из зияющего проёма дохнуло холодом. Свечи на столе затрепетали под порывом ветра, вломившегося в комнату. Кованая люстра, подвешенная к потолку цепями, качнулась, поскрипывая. Собравшись с духом, Ева переступила через лежащие на полу осколки.

Свершилось! Она оказалась по другую сторону стены и теперь прижималась к шероховатой каменной кладке, боясь сделать шаг в неизвестность. Всё тонуло в белой, призрачной мгле: вытяни руку — не увидишь собственных пальцев. Воздух пах сыростью. Туман касался кожи влажными щупальцами, словно невидимый монстр дышал Еве в лицо. Разбитое окно манило светом, и беглянка с трудом поборола искушение вернуться обратно в дом, в свою безопасную золотую клетку.

Задержав дыхание, девушка шагнула вперёд и словно нырнула в ледяную пучину.

«Что я делаю?»

Ева посмотрела вниз: плотная пелена скрывала всё ниже пояса. Какие угодно существа могли бродить по Пустоши, прячась в этой густой завесе. Было невозможно не представлять, как одно из таких чудовищ ползёт, прижимаясь к земле, бесшумно подбирается ближе, чтобы сомкнуть когтистую лапу на её щиколотке.

«Это ошибка. Я должна вернуться».

Каждая клеточка тела вопила от ужаса. Ева прошла не больше десяти метров, когда обернулась и обнаружила: очертания демонического особняка растворились во мгле, сквозь которую не пробивался даже свет из окна в гостиной. Ева сделала пару шагов в том направлении, где, как ей казалось, остался дом, но вскоре была вынуждена признать, что заблудилась. О чём она думала, когда решалась на побег? Как собиралась искать дорогу в этом море клубящегося тумана? Что если она попадёт в лапы других демонов или более жутких созданий?

«Что я наделала? Я ведь отошла совсем не далеко!»

Тишина нервировала, давила на плечи, будто имела объём и вес. Пугающее безмолвие нарушил пронзительный птичий крик. Перед лицом промелькнула крылатая тень, заставив отшатнуться в испуге. И снова сделалось тихо, как в склепе, беззвучно, словно в открытом космосе.

Поддавшись панике, девушка побежала. Земля под толщей тумана была неровной и каменистой, вся в трещинах и разломах. Раз за разом Ева спотыкалась и падала, разбивая колени, обдирая ладони. В какой-то момент ноги потеряли опору, и девушка кубарем покатилась по пологому склону, увлекая за собой лавину из песка и камней. К счастью, падение оказалось недолгим. Ева наглоталась пыли, ушибла всё, что могла, и осознала, поражённая собственной глупостью: здесь должны быть не только маленькие ямки, но и приличных размеров кратеры. Невероятная удача, если она успеет заметить их прежде, чем, ломая кости, полетит вниз. Страшно представить, во что превратила окружающий рельеф Огненная ночь. В таком тумане она и ста метров не пройдёт, не свернув шею! Теперь Ева боялась сделать даже шаг: вдруг она прямо сейчас стоит на краю воронки, оставленной гигантским метеоритом?

Девушка опустилась на четвереньки и попыталась ползти, вытягивая руку и ощупывая пространство перед собой. Закрой она глаза — ничего бы не изменилось. Когда ладонь наткнулась на пустоту, Ева отшатнулась от края невидимой пропасти и поняла, что больше с места не сдвинется. Теперь она молилась, чтобы Велар её нашёл. Нашёл раньше, чем это сделает кто-то другой.

Бедро пульсировало болью. Ссадины на ладонях горели. По ноге текла кровь. Идти дальше было бессмысленно и опасно, ждать — мучительно. Тишина заставила воображение разыграться, и Еве мерещились то шелест крыльев, то шорох крадущихся шагов, то голодное рычание, доносящееся из тумана. Ева всматривалась во мглу, пока глаза не начинали слезиться от напряжения, и ей казалось, будто в белых сгустках двигаются тени. Она сидела на земле, обхватив себя руками в надежде, что эта поза сделает её незаметнее, но позже решила: на ногах быстрее обнаружить приближающуюся угрозу. Сердце колотилось. Тело прошивала судорога за судорогой. Зубы стучали, отбивая неровную дробь.