Коннор на мгновение оторвался от нее.

— Я… я должен сказать… мы сейчас вместе… но это ничего не изменит. Ты должна понять, что я… — Он перевел дух. — Я не хочу иметь детей и не хочу жениться. Никогда.

Его слова отозвались болью в ее сердце, но она заставила себя улыбнуться.

— Что же, тогда я буду довольствоваться малым. И что же ты мне предлагаешь?

Коннор ответил долгим и страстным поцелуем… Потом раздел ее. Бронте не возражала и лихорадочно начала расстегивать его джинсы.

Коннор продолжал ласкать ее, прикасаясь нежно, но страстно, покрывая ее поцелуями с головы до ног.

— Не останавливайся, прошу… — в истоме прошептала Бронте.

Не в силах больше сдерживаться, он слился с ней.

Бронте потеряла контроль над собой. Так хорошо ей еще никогда и ни с кем не было. Ей хотелось, чтобы это продолжалось бесконечно, но вскоре они оба были вымотаны и просто лежали в объятиях друг друга.

Бронте не могла поверить, что все это произошло наяву, что это не было чудесными грезами, она поняла, что влюбилась в Коннора Маккоя, хотя разум возражал… и, тем не менее, она почувствовала себя абсолютно счастливой.

Она закрыла глаза, наслаждаясь моментом. Завтра она проанализирует все до мелочей, завтра начнет думать, как оправдать Коннора и решить все его проблемы. Завтра.

Коннор проснулся от утреннего солнышка и не сразу понял, где он. На душе было легко, тело хранило воспоминания о пережитом наслаждении. Бронте… Но она уже уехала, иначе лежала бы рядом.

Он поднял с пола часы… они показывали десять часов утра. Так долго он давно не спал, обычно он вставал в восемь, стараясь придерживаться распорядка дня.

Его взгляд упал на диван. Там лежал маленький листочек — безусловно, его оставила Бронте.

Если бы его спросили, что такое любовь, месяц назад, он бы ответил что-нибудь типа: «Любовь — это что-то непонятное, выходящее за рамки обыденного, своего рода фантазия, которую можно описать одним или двумя словами».

Теперь же…

Теперь он понимал, что это нельзя выразить словами. Охарактеризовать любовь можно, только испытав это чувство. И сейчас до Коннора дошло: его чувство к Бронте, самому милому юристу па свете, и есть любовь.

Но та ли это любовь, о которой так много говорят и столько пишут? Когда он думал о Бронте, его сердце начинало биться быстрее, когда она была рядом, ему казалось, что теперь он не одинок, так как она может выслушать и понять его.

Коннор вспомнил все события, происшедшие прошлой ночью, и свои собственные слова. Ни разу в жизни он не говорил женщине, перед тем как заняться с ней любовью, что не собирается жениться. Но Бронте казалась ему особенной, и с ней он хотел быть честным. И она должна знать об этом, пока их отношения не зашли слишком далеко. К сожалению, все уже произошло, и Коннор боялся последствий.

Он прочитал записку, которую все еще держал в руках: «Суд. Полдень. Я буду ждать» — и подпись: «Люблю, Бронте».

Люблю, Бронте…

Коннор был потрясен. Его словно поразило молнией. Итак, все зашло слишком далеко, как он и думал.

Он сунул записку в карман и вернулся к своим мрачным мыслям: кто же мог его подставить?

Бронте присела на край стола, решив просмотреть еще раз уже знакомую кассету. Она вставила ее в видеомагнитофон и нажала кнопку.

Все шло как обычно, но сама Бронте несколько изменилась. Жизнь словно приобрела особые краски, стала намного ярче. Странно, но она никогда так хорошо себя не чувствовала, даже когда рядом был Томас. Да, теперь она могла с полной уверенностью сказать, что счастлива. По крайней мере, она так считала. Стоило ей подумать о Конноре, как она просто расцветала. Ей казалось, он всегда был с ней рядом, всегда. И, проснувшись сегодня утром в его объятиях, она с трудом заставила себя выскользнуть из кровати, в панике вспомнив, что нужно как можно скорее явиться на работу, если она действительно хочет помочь Коннору.

Бронте взглянула на часы: половина одиннадцатого, еще целых полтора часа до полудня.

Она взглянула на экран телевизора, включила обратную перемотку, и вдруг улыбка исчезла с ее лица, сердце куда-то провалилось, свет померк. На этой кассете собрано все, касающееся Коннора и Мелиссы. Теперь Бронте ясно видела, что ничего лишнего Коннор себе не позволял, а просто выполнял свои обязанности. Но с другой стороны, почти каждое его движение и слово могли быть использованы против него. Мелисса являлась частью его работы, он относился к ней как к обыкновенному свидетелю, И все-таки Бронте чувствовала, что каждый следующий кадр записи стирает ее радужные мечты, оставляя все меньше и меньше шансов на будущую счастливую жизнь. Человека, от которого зависело ее счастье, могут посадить на большой срок. Положительный исход дела вряд ли возможен, как ни прискорбно это осознавать.

Оставалось надеяться лишь на чудо. Вдруг Коннору повезет, и он сможет доказать свою невиновность, а она будет помогать ему всеми силами.

Но будут ли они жить долго и счастливо? Она всегда смотрела на жизнь трезво, смеялась над сказками, в особенности над «Золушкой», потому что реальность весьма далека от вымысла. Наблюдения за отношениями и родителей, и знакомых подтверждали ее мысли — жизнь непредсказуема, несправедлива и порой жестока.

Но теперь ее сердце хочет верить, что Коннор построит замок и отвезет ее туда в золотой карете. Но чтобы это произошло, надо помочь Коннору. Как — она пока не знала.

— Обнаружила что-нибудь обнадеживающее? — спросил Грег.

— Нет, — тихо произнесла Бронте.

— Плохо, — отозвался он. — Хозяин кассеты вернулся, и я боюсь, он заметит, что мы «одолжили» у него кое-что.

Бронте оглянулась и увидела, как Дэннис выходит из своего кабинета.

— Что ж, самое время поговорить с ним. — Она решительно направилась к Дэннису, но чуть не столкнулась со своим боссом Бернардом Лейтоном.

— Бронте, я как раз тебя искал, — произнес он, улыбнувшись.

Бронте секунду колебалась, но потом тоже улыбнулась.

— Вот и нашел, — сказала она.

Они с Бернардом были в хороших отношениях, в свое время он помог ей получить место в отделе международных преступлений, и она помнила эту давнюю услугу.

Бронте рассчитывала поговорить с ним позднее, но, раз встретились, откладывать не стоит.

— Чем могу тебе помочь, Берни?

Бернард взглянул на Грега, который, конечно, сразу же изобразил безумную занятость, но Бронте знала, что это лишь видимость.

— У тебя есть минутка? Я хотел бы переговорить с тобой кое о чем.

— Пошли ко мне, думаю, смогу уделить тебе даже пару минут, — пошутила она. — Грег, не соединяй пока меня ни с кем, пусть оставляют сообщения.