Он заключил в ладони ее лицо. Глаза Леонидаса были совсем близко и похожи на грозовое небо с блесками молний. Сьюсан почувствовала каждой клеточкой тела гул надвигавшейся бури.

Этот гул… страшит и в то же время… неужели вызывает радость?

— То, что ты получишь, малышка, близко к свободе, — сказал он и зажал ей рот поцелуем.

Когда Сьюсан поцеловала его в ответ, вцепившись пальцами ему в грудь, Леонидасу стало легче дышать.

Он, не переставая, целовал ее, погрузив ладони в переливающие золотом волосы Сьюсан, которые рассыпались у нее по плечам.

Она — его. Его!

Как же он устал сдерживаться. Эта женщина — его жена!

Он никогда не отличался благородным поведением, а затем стал божеством. Это он сидел в клетке целых семь недель, но сейчас время заточения закончилось.

Она беременна. Его красавица Сьюсан носит его ребенка. Ребенка, которого они с ней зачали, когда она одарила его своей невинностью в поселке-лагере, где он не знал собственного имени до того момента, пока не появилась она. Ребенок уже зрел в ней, когда они выходили за ворота, возвращаясь в нормальный мир.

За всю жизнь Леонидас не испытал ничего подобного. Торжество переполняло его. Он был готов вылезти на крышу и кричать от безумной радости, чтобы весь Париж узнал о ребенке, которого он принесет в этот мир.

А эта женщина — чудо. Его чудо. Она не покинула его там, на горе. Не покидала с того самого момента, как привезла его домой. Она не покинула его, несмотря на свое желание уйти, а сейчас шанса у нее нет, потому что он позаботится, чтобы такого шанса у нее не было никогда.

Она — его жена. Она носит его ребенка.

Ничто больше не будет прежним.

Леонидас терзал ей губы, а когда у нее начали вырываться негромкие стоны, он поднял ее и осторожно опустил на толстый ковер перед камином. За каминной решеткой потрескивал огонь.

На этот раз Леонидас был намерен действовать медленно, не торопиться. Он изучит ее досконально. Эту женщину, которая согласилась быть его правой рукой, когда с легкостью могла бы оставить его справляться самому. Эту женщину, которая была не только женой, ждавшей его и носившей черное, но и матерью его ребенка.

Этот ребенок не будет воспитываться так, как он, жестоким отцом и эгоистичной матерью. Из него не будут побоями делать нужного им наследника Бетанкуров.

Он готов умереть — уже по-настоящему, — но этого не допустить.

Но сначала он намерен сокрушить Сьюсан и возродить вновь, пока сама мысль уйти от него не вызовет у нее слезы.

А затем он будет овладевать ею бесчисленное количество раз, столько, сколько понадобится, чтобы утолить свою жажду.

Он медлил и ликовал. Здесь нет ни колючей проволоки, нет охранников с оружием в руках и нет видеокамер на стенах.

Ничего и никого, только они двое.

Наконец.

Руки, губы Леонидаса касались ее повсюду, от пухлого рта до нежного изгиба ног. Ему не терпелось снять с нее бальное платье, которое она надела по его настоянию.

И он это сделал, чтобы поскорее добраться до восхитительных форм, которые ему снились с того дня в Айдахо. Неужели она еще больше обольстительна, чем рисовалась ему в воображении? Он улегся между ее ног, заключил в ладони ее грудь и облизал языком. Потом припал губами к животу — еще плоскому.

Вся она — сладкие сливки, возбуждающий женский запах ударял в голову.

Его поцелуи сделали свое: она — влажная от желания, она трепещет, вздрагивает, извивается. И лишь когда она выкрикнула его имя, и голос у нее прервался, Леонидас наконец погрузился полностью в ее лоно.

Она еле слышно охнула, и он на секунду замер. Потом она задвигалась под ним, раскрасневшаяся и прекрасная. Прекрасная до невероятности.

Она уже отдала ему то, что он хотел больше всего на свете. Себя.

И сейчас отдает снова.

Вокруг него всегда было столько Бетанкуров, что с трудом укладывалось в голове. Они одолевали его, постоянно плели интриги и вели роскошную, гламурную жизнь, которую им обеспечивал он, и все равно при первой же возможности, если бы смогли, подставили ему подножку. Они были везде, куда не бросишь взгляд. Они превратились в часть его жизни.

Семья сделала его жестокосердным человеком, который ничего не чувствует, с пустотой в душе.

Но Сьюсан, ненавидевшая их не меньше, чем он, и не желавшая иметь никаких дел с его родственниками, не отталкивала его из-за этого. Наоборот. Она — единственный человек, кто относился к нему так, как если бы он не отличался от других людей, не Бетанкуров.

И она создала ему настоящую семью.

Семья…

Леонидас готов был сделать все, что в его власти, только бы не лишиться принадлежавшей ему этой драгоценности. Он поклялся в этом.

Он ее не потеряет, даже помимо ее воли.

И затем, не в силах больше медлить, он потерял себя в ней, сомкнул объятия и соединился с ней в восторге обладания.

А потом он поднял ее на руки и понес через весь дом в комнату, в которой она жила и в которой он не позволит ей теперь оставаться одной. Но сейчас не время для спора. Леонидас нашел пижамные штаны и футболку с длинными рукавами и быстро натянул на Сьюсан. Она скорчила гримаску, когда он одевал ее, но тут же свернулась клубочком на кровати и заснула. Крепко заснула.

Если повезет, она проспит, пока они не доберутся до острова, где он намерен держать ее, чтобы она и думать забыла о возможности уйти от него.

Леонидас стоял и смотрел на спящую Сьюсан и спрашивал себя, сильно ли он отличается от Графа. И Леонидас Бетанкур, летевший на том злополучном самолете, и человек, которого вытащили из-под обломков и который стал культовым божеством, во многом похожи. И тот и другой мало верили во что-то, кроме себя, интересовались кем-то еще.

Сьюсан изменила это. Она вложила в него способность проявлять заботу о ней. И он сделает это. Особенно когда она носит его ребенка. Он готов сражаться с ней и за нее на своем острове, и пусть кричит сколько угодно в необозримое морское пространство.

Леонидас улыбнулся и заправил золотистую прядь волос ей за ухо. Он удержался, чтобы не прижаться губами к сладкой раскрасневшейся щеке, потому что знал, что тогда не остановится.

Он заставил себя отойти от нее.

В коридоре он позвонил персоналу своего личного самолета и методично дал указания, как он будет похищать собственную жену.

Самолет приземлился. Сьюсан вздрогнула, просыпаясь. Она не сразу сообразила, где находится. Потом поняла, что это один из самолетов Бетанкуров и она в отдельной спальне. Выходит, она проспала весь перелет? Но куда был этот перелет?

В памяти остался Париж. И визит врача. И подтверждение беременности.