И что теперь делать, когда из одежды остались одни холодные штаны, как здесь деликатно именуют кальсоны, да еще рубаха? Короче, полный комплект исподнего и все.

Ах да, чуть не забыл. Поодаль лежало пять помидорин. Побрезговали ребятки моими «райскими яблочками».

Ох, жаль я сразу этого клофелинщика не пырнул, когда в руках целых два ножа держал.

А холодрыга между тем пробрала до самых костей, тем более, как я говорил, до них добраться – раз плюнуть. Костерчик бы разжечь, да спичечный коробок тоже уплыл. Причем вместе с перочинным ножом, который хоть и не очень большой, но чертовски удобный.

А потом я вспомнил про шпаргалки друга, которые хранились в нагрудном кармане бушлата, под ватной подстежкой, да еще немного в штанах и в куртке. Тут мне стало совсем худо. Там же Валерка на все случаи жизни расписал. Вроде и немного листов, полтора десятка, но выжимку он мне состряпал мастерскую, включая даже библейские цитаты и значения некоторых слов из числа устаревших.

Ну, остроносый! Ну, подлюка лукавая!

Впрочем, чего уж теперь. После драки кулаками не машут – ими утираются. Как там Высоцкий в песне пел? «Остается одно, просто лечь помереть». В точности мой случай. А чтоб напоследок не сильно мучился, они мне по доброте душевной оставили все лекарства, пускай и в надорванных пакетиках. Побрезговали, скоты, загадочными кругляшками, не стали брать.

Сижу, доброту свою на чем свет кляну да прикидываю, сколько же мне понадобится времени, чтобы в своем дезабилье отечественного производства нестись вскачь босиком до ближайшей деревни? По всему выходило – много. Я ж, когда оказался на дороге, до-олго смотрел по сторонам. Все деревню на горизонте искал, да так и не увидал. А учитывая, что я чуть ли не весь день топал в другую сторону, это получается… Кошмар получается, короче говоря.

Радовало в этой истории только одно – никто из них, и даже бывший монах, всякими извращениями не страдает, и кальсонами моими они побрезговали, потому что если бы сняли еще и их, то я лишился бы самого главного – перстня с лалом. Ну а заодно и своего запаса серебра, который у меня хранился там же, в этом труднодоступном месте. Получалось, что я сохранил подарок, да и в финансовом отношении пострадал не очень – исчезли лишь три монеты, которые я переложил в бушлат, а прочие на месте.

Вообще-то хранить подарок единственной и ненаглядной не на пальце, а примотанным к ноге, да еще в непосредственной близости от…- оно в какой-то мере припахивало кощунством. Да и сама идея устроить тайник в этом месте тоже звучала немного по-идиотски. Мне когда Валерка в первый раз предложил использовать верхнюю часть бедра в качестве хранилища, я его и слушать не стал, уж очень оно как-то не того… Да и потом тоже отказывался, хотя уже понял, что к чему. Лишь на третий раз, когда он мне доходчиво, чуть ли не на пальцах растолковал, как будет выглядеть одинокий путник в простенькой одежде и с таким дорогущим перстнем на безымянном пальце, я скрепя сердце согласился. И впрямь, подальше положишь – поближе возьмешь.

Ну а серебряный запас туда запихали заодно. Три монетки на экстренные расходы остались в бушлате, а остальное – под скотч. Теперь же оставалось только радоваться, что друг у меня оказался таким настойчивым. Получалось, что терпеть мне лишь до ближайшей деревни, а там разживусь и одеждой и лошадью…

«И вообще все не так уж плохо,- успокаивал я сам себя,- Скажи спасибо, что не убили, хотя могли бы запросто».

Но тут же мечтательно подумалось, что если бы сейчас мне повстречался хоть кто-то из них, то я бы ему сказал такое спасибо – запомнил бы на всю жизнь.

Однако надо собираться в пугь-дорогу. Для начала подполз к костру, попробовал раздуть – может, остались искорки. Результат, разумеется, был нулевой, даже отрицательный. Мало того что я ничего не выдул из холодной золы, так еще и оказался весь в пепле. Вот уж точно – заставь дурака богу молиться.

Тогда принялся собирать в разорванные пакетики лекарства. Половину, а то и больше эти козлы попросту высыпали на землю, но, по счастью, не все. К тому же на некоторых был выдавлен рисунок, и ошибиться, какой кругляшок куда совать, я не мог. Собрав их и продолжая бормотать под нос успокоительное: «Все не так плохо», я уже совсем было изготовился в путь-дорожку, как тут в кустах неподалеку послышался какой-то странный треск. Кто-то явно пробирался в мою сторону.

Ну, думаю, хана. Прав ты, Костя. Оказывается, оно и впрямь все не так плохо… было. Зато теперь, когда оттуда вылезет медведь или штуки три волков, хуже уже не будет.

«Совсем голый, а какой смелый!» – ласково сказала Мать Волчица, разглядывая человечка, стоящего перед ней.

Я, конечно, был не совсем голым в отличие от Маугли, да и смелость моя… Нет, трусом я себя не считаю, хотя в этом случае моя отвага была скорее вынужденной. Так уж сложились обстоятельства. При ином раскладе я бы не стал искушать судьбу. Дикий зверь, да еще ранней весной, когда с едой не ахти, это, знаете ли, не шутка.

Вот только ничего иного мне не оставалось. Бежать? И далеко я от косолапого удеру? Про волков вообще говорить не стоит. Нет уж, останемся. Вон и коряга какая-то валяется, которую не успели спалить,- худо-бедно сойдет. Авось Фортуна улыбнется, и неважно какая из них – римская или отечественной закваски. Мне бы сейчас сгодилась любая удача.

«Теперь все в твоих руках,- сказала Багира Маугли,- Мы теперь можем только драться».

И впрямь иного выхода не наклевывается. В смысле более приемлемого. Стою, жду. Тот, что в кустах, как назло, не торопится. Не иначе, смакует предстоящее удовольствие. Я где-то читал, что настоящий гурман, перед тем как приступить к трапезе, некоторое время просто любуется на блюдо, наслаждаясь его внешним видом. Потом еще минуту дегустирует аромат, а уж после берется за витку с ножом. Вот только я не знал, что и среди лесных жителей встречаются гурманы. Ладно, век живи – век учись. Мне тоже спешить ни к чему.

«Эх, яблочко! Куда ты котисся? Попадешь ты к нам в лес – не воротисся». Вот-вот. А я хоть и не яблочко, но тоже не вернусь. Потому жду не торопясь, а заодно прикидываю диспозицию – на какое дерево в случае явного перевеса вражеских сил мне забираться. Как назло подлесок хилый, приличных деревьев почти нет. Но спустя минуту мой взгляд наткнулся на весьма неплохой дубок, что рос неподалеку. И крепкий и раскидистый. Если что, то с разбега, да еще одной ногой оттолкнуться от ствола – как раз уцеплюсь за ветку, а дальше будет видно.

Ох и сложна ты – жизнь в Средневековье. Покажешь зубы – выбьют, не покажешь – загрызут. Причем, как теперь выясняется, в буквальном смысле этого слова. И куды бедному влюбленному журнал юге с металлургическим образованием податься, пойди пойми.

А этот гад, как назло, затих. Хоть бы зарычал, что ли, или загавкал, а он молчит. Не иначе как предвкушает. Продолжает наслаждаться видом будущей трапезы. Вот только не знает, что блюдо сегодня подано с зубами и за удовольствие ему придется заплатить. А разглядеть, кто именно затаился, не получается. Вроде бы голые кусты, но уж больно густо растут. К тому же начинаются они на возвышении, а потом земля уходит под уклон, и кто там внизу окопался, попробуй разгляди. Меня уже трясет всего, и не пойму – то ли от холода, то ли с бодуна, то ли нервное, но чую: теряется боевой запал, уходит на борьбу с низкой температурой. Еще немного, и…