– Мне ничего не нужно ни от вас, ни от вашего сына, – холодно ответила я.

– Хорошо, если бы это было так. Но с вашими словами никак не вяжется заявление сына. Он сказал, что по приезде со сборов собирается вручить вам семейный браслет. Браслет, который был символом помолвки в нашей семье многие – даже не годы – столетия. И носили его исключительно достойные девушки.

Он высокомерно на меня посмотрел, пытаясь придать своим словам дополнительный вес, подчеркнуть, что меня он за достойную своего сына девушку не считает. Я говорила Николасу, что мое происхождение его семью не устроит, но сидеть и выслушивать оскорбления не собиралась.

– Я не давала согласия вашему сыну, – чеканя каждое слово, выговорила я. – И не дам. Советую вам донести до него эту простую и незатейливую мысль. И надеюсь, что больше никогда не увижу ни его, ни вас. Всего хорошего, лорд Лоренц.

Я встала, намереваясь уйти, но он схватил меня за руку и зашипел:

– Куда это вы? Я с вами еще не договорил. А ну, сядьте!

– Жене своей приказывать будете, – холодно сказала я. – Отпустите. А то я позову стражу.

– Инорита Ройтер, пожалуйста, не надо устраивать скандал, – сказал он почти миролюбиво. – Сядьте, пожалуйста, и выслушайте меня.

Я немного помедлила, но все же села. Дожидаться от него извинений было бессмысленно, он даже не понял, что меня оскорбил. Если бы я продолжила вырываться, а он – не отпускать, это непременно привело бы к скандалу, который мне совсем не нужен. Наш магазин рядом, и на его репутации такое происшествие непременно скажется.

– Вы сказали, что не дали согласия моему сыну. Почему?

Не думаю, что для лорда Лоренца будет веской причиной, что я не люблю его сына. Еще оскорбится, не дай Богиня. Он уверен, что Николас – завидная партия, за такого не пойдет – побежит любая, не обращая внимания на такие мелочи, как любовь.

– Мне его предложение показалось несерьезным, – ответила я. – Хоть он и уверял, что волен в выборе невесты.

– Да, волен, мы ему это говорили, – лорд Лоренц зримо поморщился. – Но предполагалось, что он сделает выбор в своей среде. Я рад, что вы благоразумная девушка и понимаете всю разделяющую вас пропасть. Понимаете, что вы не устроите нашу семью в качестве будущей леди Лоренц. У нас безупречная родословная и приютских де… вушек в ней до сих пор не было.

Мне показалось, что он хотел сказать более грубое слово, но одумался в последний момент. И на том спасибо. Разговор меня тяготил все больше, он был бессмысленный и неприятный для обеих сторон.

– Если это все, что вы собирались мне сказать, лорд Лоренц, то я все же хотела бы вас покинуть.

– Нет, не все, – раздраженно сказал он. – Я считаю, что сына распалила ваша недоступность. Дайте ему один раз, что он хочет, а я заплачу любую сумму, которую вы запросите. В пределах разумного, естественно.

Я смотрела на него, силясь понять услышанное. Возможно, он подразумевал что-то другое?

– Я не понимаю, чего вы от меня хотите, – с трудом выдавила я из себя.

– Да что тут непонятного? – с еще большим раздражением сказал он. – Можно подумать, приютская девка чиста и невинна, как бутон розы в Королевском Парке. Я предлагаю вам провести с ним ночь, ваши услуги оплачу. Чего проще-то?

Я не знаю, что на меня нашло. Пощечина получилась настолько звонкой, что обернулись все посетители кафе. Лорд Лоренц почти мгновенно побагровел от гнева, но и на этом фоне выделялся четкий отпечаток моей руки. К выходу я почти бежала, не пытаясь сохранить даже видимость достоинства. Щеки горели, будто отхлестали меня, а не я. В голове вертелась глупая мысль: «Николасу достался мой первый поцелуй, а его отцу – моя первая пощечина».

Пока я бежала по улице, немного пришла в себя и даже нашла оправдание своему поведению. У всего есть предел, есть он и у моего терпения. Лорд Лоренц оскорблениями и наглостью превысил его многократно. Возможно, он этого и добивался? Ему нужно, чтобы я как можно дальше держалась от его сына. Только я и без этого не собиралась связывать свою жизнь с Николасом. Минутный порыв, который возник у меня после разговора с Рудольфом, бесследно исчез. Тогда, в запале, я могла дать согласие, но запал прошел, Николаса рядом не было – уехал на сборы, и ему никогда не суждено это узнать.

Взволнованная тетя ходила по торговому залу, пытаясь занять себя рассматриванием витрин, будто думала найти что-то, ей незнакомое. И лишь только меня заметила, сразу торопливо пошла мне навстречу.

– Что сказал лорд Лоренц? – спросила она. – Он был такой злой, когда пришел, – напугал даже меня, не только моих девочек…

– Что он сказал? – я не хотела говорить тете о сделанном мне непристойном предложении, но и оставлять такое поведение безнаказанным – тоже. – Тетя Маргарета, вы говорили, что леди Лоренц – ваша клиентка?

– Наша, Штефани, – недовольно поправила она меня. – Да, леди Лоренц – наша постоянная клиентка.

– Боюсь, вы остались без нее.

– Но почему? Лорд Лоренц сказал? Но такой крем нигде в Гаэрре заказать больше невозможно, да и не только в Гаэрре. Нет, ты ошибаешься, не могла леди Лоренц на такое пойти.

– Лорд Лоренц не говорил. Это моя просьба, тетя.

– Но леди Лоренц – очень хорошая клиентка, – растерянно сказала она. – У нее всегда такие большие заказы.

Эти слова неожиданно очень меня обидели. Неужели нам мало тех денег, что мы уже заработали?

– У вас есть выбор, инора Эберхардт, – сказала я несколько более жестко, чем собиралась в начале разговора. – Либо у вас будет такая замечательная клиентка, либо племянница. Если для вас покупатели важнее чести семьи, то я сегодня же переберусь в общежитие.

– Штеффи, да что он такого тебе сказал? – всплеснула руками тетя Маргарета. – Ты для меня в любом случае важнее и всех клиенток, и даже всего этого магазина! И прекрати ко мне так официально обращаться.

– Неважно, что он сказал, – ответила я. – Я не хочу это повторять. Важно, что он меня оскорбил. И я не хочу иметь никаких дел с их семьей. Совсем никаких – ни личных, ни деловых.

Что собиралась ответить на это тетя, я не успела узнать, потому что лорд Лоренц посчитал наш разговор в кафе незаконченным. Задержался он там только на время, достаточное для оплаты счета, не больше. Краснота с его лица сошла – свежий ветер немного остудил этого хама, но отпечаток моей руки все равно отчетливо виднелся. Ворвался отец Николаса в наш магазин с видом божественного мстителя, жаждущего покарать грешников, и покарать жестоко. Хорошо, покупателей не было, а то бы он их непременно распугал. Обе продавщицы дружно завизжали. Получилось у них слаженно, наверное, исполняли это не впервые. Подруги все-таки.

– Ах ты дрянь! – заорал лорд, нисколько теперь не заботясь, чтобы его поведение хотя бы выглядело благопристойным. – Оскорбленной себя вообразила? Да кто ты такая?