– А где мой самый любимый пододеяльник? – вдруг с подозрением спросила Лизка. – Точно помню, мы его тоже постирали!

– Точно помню, я его повесила! – я проехалась взглядом по веревкам и быстро нашла прореху, размерами соответствующую искомому любимому пододеяльнику. – Ох, он тоже пропал!

– Его сперли! – Лизка аж подпрыгнула. – Митя, быстро прими у меня заявление! Я, Синеглазова Елизавета Николаевна, сообщаю о подлой краже моего любимого пододеяльника, два на два метра, натуральный шелк, почти новый, мы с тобой этот комплект только в ночь после свадьбы распечатали…

– Да погоди ты с пододеяльником своим! – При упоминании в одном контексте свадьбы и постельного белья Митяй покраснел. – Тут у людей культурные ценности тырят, как капусту с огорода, а ты про белье!

– А оно, может, и бескультурное, но тоже ценность! Ты знаешь, сколько стоит комплект шелкового постельного белья?

– Лучше тебе этого не знать, – пробормотала я.

– Лучше тебе помолчать! – накинулась на меня подруга. – Куда ты смотрела? Ворюга совсем распоясался, вдобавок к твоей деревянной башке еще и мой шелковый пододеяльник упер!

– Вот, к слову, интересно: почему только один пододеяльник? – озадачился Митяй. – Почему не весь комплект? Ладно, головы гад по одной крадет, потому что они очень тяжелые, но шелк-то легкий, чего было и простынку с наволочками заодно не прихватить?

– Типун тебе на язык! – Лизка защелкала прищепками, как пистонами, спешно снимая с веревок свои постельные шелка.

– Может, у него традиция такая – брать только по одной вещи из набора зараз? – предположила я. – Одну голову, один пододеяльник…

– Очень странное ограничение, – заметил участковый.

– Да он вообще очень странный, этот вор, – сердито сказала Лизка, с бельем в охапку топая в дом. – Ходит сюда, как на работу, деревянные головы таскает, спрашивается зачем? Какой вообще в этом смысл? Я понимаю – шелковый пододеяльник, это вещь в хозяйстве нужная, дорогая…

– Пододеяльник свободно мог тиснуть кто-то другой, – поглядев вслед подруге, сказала я братцу. – Тут сегодня половина деревни побывала, всем срочно нужно было пройти к реке.

– Ага, я в курсе, в Синяве какой-то водяной объявился, мне уже и из района звонили, – Митяй ухмыльнулся. – А я что? Я ничего. Граница моего участка как раз по берегу реки проходит, за ЧП в водном мире я ответственности не несу.

– К столу идите, жаркое стынет! – раздраженно покричала нам в форточку Лизка.

– Идем, – братец ускорился и потянул меня за собой. – Маманя такое обалденное жаркое сварганила – пальчики оближешь. И вообще, лично мне на сытый желудок всегда лучше думается.

Обалденное жаркое оказалось с грибами. Это оскорбило в лучших чувствах Шуруппака, в наше отсутствие нежно и трепетно согревавшего своим телом горшочки на столе. Пришлось снова выдать бедному котику ветчинки – утешаться сухим кошачьим кормом он отказался наотрез.

– Я вот что, девки, думаю, – съев маманино жаркое и тем улучшив свои мыслительные способности, сказал Митяй. – Пришла пора на злодея засаду устраивать, иначе, похоже, никак. А то сопрет он последнюю голову – и тю-тю, где его искать, мы не знаем. С нормальным вором-то как? Украл он что-то ценное – и в скупку, в ломбард или там на Авито: продавать, сбывать похищенное… О! – братец замер, сраженный какой-то мыслью.

– Ты что-то понял? – обнадежилась я.

– Угу. Но не по этому делу, по другому, – Митяй достал из кармана блокнот и стило, накорябал на пустой страничке что-то нечитаемое. – А насчет чурбанов у меня вот какое предложение: надо ворюгу подстеречь и взять с поличным.

– А как? – уточнила я.

– А когда? – спросила Лизка и почему-то посмотрела на часы.

– Ну, не сейчас, конечно, – успокоил жену участковый и погладил по животу сначала себя, а потом ее. – Сейчас у нас по расписанию тихий семейный вечер, поздний чай и сладкий сон. Ворюга сегодня все равно уже не появится, не в его это стиле. Вот завтра, как стемнеет, особенно если к вечеру снег соберется, будем его ждать и брать.

– Как? – повторила я, мысленно уже ревизуя свой малый оружейный склад: швабра, скалка, психотропная свистулька, опять же, лопата снегоуборочная…

От знающего человека – участкового – хотелось получить хотя бы черновой сценарий, чтобы знать, в какой последовательности задействовать арсенал. Сначала оглушить свистулькой, а потом – лопатой, или наоборот?

– Я подумаю, – пообещал Митяй и встал. – Ну, спасибо этому дому, пойдем к родному! Лизок, грузи горшки в корзину, я понесу.

– Постойте, а пирог? – напомнила я.

– Это вам с котиком, у нас дома еще половина осталась. – Лизка тоже поднялась и захлопотала, складывая горшки.

– Муа? – обрадовался кот и птицей взлетел на освободившуюся табуретку.

– Тебе это, тебе.

– Шура у тебя и по-французски умеет? – удивилась Лизка.

– Пуркуа бы и не па, – хмыкнула я.

– Ля пирог со сладким творогом, сильвупле, – сказала подруга непосредственно франкоговорящему коту. – И с домашними сливками, тебе понравится, рыжий.

– Ляся, покедова! Завтра будь на связи, – Митяй подхватил корзину и утопал.

За ним вышла и Лизка с наволочкой, в которую она, как в мешок, свалила прочие выстиранные и высушенные постельные принадлежности.

Обернувшись ко мне в сенях, подруга напомнила конспиративным шепотом:

– Утром едем на Поле Чудес, не забыла?

Я кивнула, Лизка козырнула и ушла.

Я заперла дверь, вернулась на кухню, отрезала нам с Шурой по куску пирога, сварила себе кофе и села думать думу.

Зачем, ну зачем кому-то так нужны деревянные истуканьи головы, что он уже третий день подряд их крадет не покладая рук?

Никаких новых версий у меня не появилось, а старые уже казались совсем неправдоподобными. Кому-то понадобилось целых три груза для кадушек с квашеной капустой? Или так понравился шашлык на ясеневых дровишках, что сразу же захотелось повторить второй раз и третий?

Нет, тут явно что-то другое.

Но что?

– Зайдем с другой стороны, – рассудительно предложил внутренний голос. – Подумаем, почему сегодня преступник действовал нетипично? Не ограничился, как прежде, одной головой, еще и пододеяльник свистнул…

– Пленился его неземной красотой? – предположила я.

– Мужик-то? Не, не верю. Пододеяльник из натурального шелка могла оценить какая-нибудь баба, но с учетом веса деревянной головы, мне кажется, можно постановить, что вор – представитель сильного пола. Даже очень сильного! Опять же, пленившаяся баба унесла бы весь комплект. Значит, ворюге нужен был только пододеяльник.

– И именно шелковый! – я вспомнила, что в стирку отправляла два комплекта – шелковый цвета слоновой кости и хлопковый в цветочек.