– Я просмотрел запись с камеры раз сто, наверное. Вы делаете свою работу преотлично.

Еще бы! Я на тех кадрах всех голливудских звезд переплюнула. Но слишком уж хвастать не стоит. За сто российских рублей в день я такие подвиги совершать никогда не буду. Скажу честно:

– И плату беру соответствующую.

Ветров со мной согласился, не раздумывая:

– Что есть, то есть.

Он ссыпал мусор в пакет. Извинения мне принес:

– Вы уж простите меня за вчерашний вечерний визит. Мне просто поговорить не с кем было. Вот я вам и выплакался в жилетку…

Да! Вчера ты хорош был! Пил, как водяной насос. Даже немного побыстрее. И хорошо. Кое-что на место поставил в общей картине. За что мне на тебя обижаться? Будь моя воля, я бы тебя еще раз заставила напиться. Так ты сговорчивее делаешься. Проще, что ли…

– Это я уже поняла. И зла на вас не держу. Напротив, я рада, что вы мне немного рассказали о сложившейся ситуации. Теперь мне многое стало ясно.

Ветров заинтересовался. Видимо, он предположил, что сболтнул что-нибудь лишнее под влиянием алкоголя. Только вот вспомнить не мог что. Спросил:

– Что именно?

– Да взять хотя бы те же нехарактерные разрушения внутри вашего дома. Взрыв такие нанести не может, каким сильным он ни был бы. Синяк под глазом у охранника. Поврежденные камеры наружного наблюдения. Прочие детали, наведшие меня на всяческие подозрения.

– А вы наблюдательны, еще раз скажу.

Я развела руками. Повторила вечернюю фразу:

– Работа, Александр Геннадьевич. Она и только она заставляет меня видеть немного больше, нежели другие люди. Видеть – и действовать нестандартно.

Он ухмыльнулся и сел в кресло. Веник приставил к ноге, а пакет со стеклами держал в руках. Признался:

– Я бы позавидовал вашей работе, но – не могу. Мне этого не понять.

Я прошла к кровати. Тоже села. Поинтересовалась:

– Что же в ней непонятного?

«Мамонт» сразу начал с сути:

– Красивая молодая девушка. Вам бы семью завести да детишек нянчить, а вы деретесь, как заправский боец, стреляете, судя по слухам, преотлично, и уже половине нашего города жизнь спасли. Извините меня, конечно, за такие выводы, но ремесло телохранителя вам не к лицу.

Вот зараза, а?! Тоже критиковать меня начал! Тоже запел как все! И что из того, что я красивая? Просто я слежу за собой, каждое утро бегаю или иначе «напрягаюсь». Что такого уж плохого в моей работе? Опасность оказаться убитой? Раненой? Да я сама кого хочешь прибью или раню! Уж прости, «скандинав», но у каждого свои тараканы в голове. Кто как привык, тот так и живет. Неужто мне – мне! – быть домохозяйкой?! Ждать мужа каждый день с работы, стирать его носки и семейные труселя, терпеть запах перегара и щетину на щеках, а при взгляде на шикарнейшую шубу из редкого меха сиреневых «покемонов» разевать рот от зависти и таращить в ужасе глаза, увидев цену этой вещи? Не дождешься! Я перестреляю всех тарасовских злодеев, а потом на море уеду. И жить буду как свободная женщина. Только так! И шубы у меня будут, и машины, и все, что я пожелаю.

Ладно, не буду высказывать все эти мысли вслух. Все равно – он же извинился. Озвучу только самые «культурные» соображения:

– Многие так говорят, Александр Геннадьевич. Просто я привыкла к опасностям и без глотка адреналина долго не проживу. Тем более что обучена я прекрасно и ничего, кроме несчастливой случайности, мне угрожать не может. Да и не манит это меня – сидеть на одну зарплату, ожидая следующей каждый месяц.

– А так – хватает на жизнь?

– Хватает. По ресторанам хожу. Машину приобрела. И не в кредит! На курортах не раз бывала. В общем – живу нормально. Независимо. Не жалуюсь.

– Так, выходит, что работа для вас – нечто вроде хобби?

– Можно и так сказать. Но я считаю, что она скорее как не всегда обязательный заработок. Кончились деньги – пошла, защитила кого-нибудь, тучи с его горизонта убрала. И – опять живу в мире и спокойствии. Как нормальная независимая женщина. Конечно, я могу и переводчицей работать. Могу, напротив, за деньги – убивать. Но все же я остановилась на охранном деле. Так спокойнее. И с законом лажу.

Ветров почесал подбородок. Заметил:

– А вы многое в себе скрываете, Евгения Максимовна.

Ха! Кто бы говорил! Один из «первых» в девяностые! Да чтобы дожить до нашего времени, ловко выворачиваясь из цепких лап закона – постоянно, – нужно быть личностью весьма незаурядной. Чуть ли не гением. Простые обыватели на такое неспособны, примеров их гибели было множество.

Пришлось мне сделать нейтральное лицо и ответить «взаимностью»:

– Я знаю. Вы, кстати, тоже не так уж просты.

Ветров кивнул:

– Есть такое. Не скрою… – Спохватился, вставая: – Ладно, пойду я. Дела. Совсем я позабыл о них. У вас, поди, тоже дела имеются?

– Да.

Он остановился в дверях:

– Кстати, если вам нужны какие-нибудь продукты, вы парням скажите. Они доставят.

Я мельком взглянула на привезенные с собой хлеб, сосиски и майонез. Заверила его:

– Хорошо. Если понадобится, скажу.

Ушел. Теперь можно ходить по ковру босиком, стекло уже убрано. Ходить и размышлять. Но для начала надо перекусить. Кофейку попить, сосисок с хлебом пожевать. Интересно, а тостер тут в кухне имеется? Надо бы проверить.

Позавтракав, я обошла дом. Все вроде было спокойно. Охранники лентяйничали, просиживая штаны за игрой в нарды. Старичок Анатолий, напротив, в азартные игры не резался. Читал приключенческий роман – увлеченно. Ветров же сидел на телефоне в кабинете, общаясь со своими заместителями и раздавая им необходимые указания.

Не зная, чем еще себя занять, я отправилась в комнату, предварительно основательно порывшись в видеоколлекции нанимателя. Нашла кое-что стоящее, к своей радости.

Телефонная версия популярной мелодии оторвала меня от просмотра голливудского боевика. Звонил друг отца. Сейчас он спросит, не прекратила ли я охранять «хитреца» – одного из «первых» в девяностые. Придется ответить на звонок, он вполне может поделиться со мною еще какой-нибудь полезной информацией.

Я ответила на вызов и услышала бодрое:

– Здравствуй, Женя.

Я тоже поздоровалась и озвучила свои догадки сразу же, вытаскивая диск из ноутбука:

– Здравствуйте, Валерий Игнатьевич. Звоните, чтобы узнать, разорвала ли я деловые отношения с Ветровым?

Я угадала. А иначе и быть не могло. Давний друг отца не лицемерил. Вот и сейчас он ответил:

– Да.

Что ж, придется мне привести веские причины, по которым я не смогла этого сделать. Глядишь, он и поймет меня правильно. Хоть и был разговор об этом вчера, но убедить я его не смогла. Придется пытаться повторно: