нравился мистер Поллок, преподаватель английского языка; или мистер Проктор, преподаватель граждановедения; или мистер Перди, преподаватель физической культуры. Я не был особенно заинтересован в миссис Лэтем, преподавательнице искусства; или мистере Кристиансоне, заместителе директора. Я также не помню, чтобы у меня была влюбленность в какую-либо из моих женских учителей в Ковингтоне. Но у меня была влюбленность в Джанет Хаммонд. Она жила в доме в конце нашей улицы. Моя комната выходила на ее задний двор. К сожалению, моя комната не выходила на нее.

Я много думал о Джанет. Я мечтал о том, чтобы быть с ней женатым. Мечтал о том, чтобы лежать рядом с ней в постели, либо просыпаться первым утром рядом с моей женой, мы были женаты и счастливы. Я хотел испытать это чувство. Я был так одинок все время. У меня не было никого особенного, только для меня. Так что я мечтал об этом. Я был бы женат, и мне больше никогда не было бы одиноко. Я думал о том, чтобы уйти от Лу, наверное, и об уходе из дома. У меня был бы свой дом, своя жена и своя жизнь. Мне было бы хорошо.

Секс входил в эти мечты. Я начал испытывать сексуальные мысли. И к началу средней школы я начал замечать девушек, сильно замечать. Я замечал, у кого хорошие груди или попки. Мне нравились девушки в коротких юбках — в те дни девушки не могли носить штаны в школу — и я любил их прически. Мне нравились прически с уложенными в форме улья волосами и прически, которые были расчесаны.

Наблюдение за девушками не удерживало меня от неприятностей. Это давало мне что-то, о чем можно мечтать во время бодрствования, но между мечтами я скучал. И когда мне было скучно, я попадал в неприятности.

В деревообрабатывающей мастерской в седьмом классе я начал неплохо себя показывать. Я изготовил пару перечниц и солонку. Но однажды я из-за своей глупости порезал себя резцом. Учитель рассердился и захотел знать, как я это сделал. Он только что предупредил нас в тот день не играть со резцами. Поэтому я понимал, что не могу сказать ему правду. Вместо этого я солгал и сказал, что травмировал себя на ленточной пиле.

Это было глупым отговоркой. Он уже сказал нам, что ленточная пила строго запрещена. Нам было не разрешено даже находиться рядом с ней. Поэтому меня выгнали из деревообрабатывающей мастерской, и мне пришлось посещать курсы домашней экономики. Это было не так уж и плохо — там были только девушки, но было немного неловко.

Были и другие инциденты. Я крал переключные ножи из шкафчиков в спортзале и попался с ними в своих ботинках. Но я не попался за самое серьезное, что сделал. Однажды я забрался в девичий туалет. Там никого не было. Я наблюдал за дверью. Я знал, что там никого нет. Так что я зашел, забрался в одну из кабинок. Сел, закурил сигарету и ждал. Девочки начали заходить. Я думаю, у меня была идея, что я увижу и услышу что-то сексуальное и захватывающее.

Но этого не случилось. Я слышал, как девочки сплетничали о глупых девичьих вещах и как они ходили в туалет. Это меня не интересовало. Я не был извращенцем. У меня были здоровые мысли о девочках. Спустя некоторое время я понял, что ничего хорошего не произойдет. Когда туалет снова опустел, я тихонько выскользнул наружу.

Но кто-то меня заметил и сообщил о моих действиях. Меня вызвали и допрашивали. Конечно, я все отрицал. И так как никто не поймал меня на месте, или даже не видел меня в девичьем туалете, они не могли ничего мне сделать. Но я уверен, что это попало в мои дела. Знали ли об этом Лу и мой отец? Я так не думаю. Если бы Лу знала об этом, она обязательно использовала бы это против меня. Она ни разу не упоминала об этом.

В школе было плохо. Дома не было лучше. Я знал, что я сводил Лу с ума, и она тоже сводила меня с ума.

Что я не знал, так это то, что Лу решила что-то сделать с этой проблемой. Она уже провела много времени в течение осени, посещая врачей — говоря обо мне и пытаясь понять, что сделать со мной.

Где-то в 1958 или 1959 году Лу начала посещать занятия в местном колледже Foothill College в городе Маунтин Вью. Она решила стать медицинским ассистентом. То, что то, что она училась на своих занятиях, начало давать ей идеи о том, что со мной не так.

Брайан помнит, как она возвращалась домой из школы и рассказывала ему свои теории. Одна из его обязанностей в доме была помощь Лу в мытье и сушке посуды после ужина. Пока они стояли у раковины, она делилась с ним своими идеями. Одна из первых была та, что у меня есть лишняя хромосома. Она сказала Брайану, что с моим мозгом что-то не так.

Брайан, даже тогда, знал, что я не был отсталым или сумасшедшим. Он говорил, что мне постоянно хотелось привлечь внимание, и мое поведение иногда было странным. Он сказал, что я не заботился о себе и не обращал внимания на то, как одет и как выгляжу. Он знал, что это раздражало Лу. Но он знал, что я не был больным или сумасшедшим.

Лу видела это по-другому. Она думала, что со мной что-то не так. Она была решительна, чтобы узнать, что это и исправить.

Как я уже говорил раньше, Лу вела строгий быт. Она была суровой. Она не была слабаком. Сегодня она, вероятно, была бы названа фанатиком контроля. Она хотела, чтобы все было так как она хочет. Она настаивала на своем.

Но со мной она не могла навязать свою волю. Я был неконтролируемым. Я постоянно попадал в неприятности в школе и дома. Я был большим, у меня было много энергии, и я шумел много. Но если спросить меня, то я был просто ребенком. Я делал в основном то, что делают дети этого возраста. Но со мной было гораздо больше детских штучек, чем с большинством детей. Со мной это было все время.

Лу была решительна заставить меня вести себя правильно. И она начала разговаривать с врачами и водить меня к врачам.

Я не помню многого обо всем этом. Я знаю, что она консультировалась с психиатрами