– Да хватало ее, – перебил Вовка, – шофер-то в шоке, видит кровь, и все. Сколько вылилось, он не в состоянии оценить.

– Но тем не менее стали использовать герметичные пакеты. Они так же в районе шеи крепились, но в отличие от презервативов вмещали пол-литра кровушки. Упаковка тонкая, но очень прочная, она распластывалась по шее, была не заметна окружающим. И легко прокалывалась булавкой.

Я вспомнила, как Анна схватилась за шею, как темная жидкость просочилась сквозь ворот водолазки…

– Вот же я дура, – вздохнула я, – поверила ей.

– Все купились, – сказал Вовка, – даже мы с Вульфом. Хотя, как он уже говорил, мы прекрасно про этот развод знали. Единственное оправдание: мода на бабушку под колесами прошла. Давно о таком трюке не слышал.

– И я хорош, – признался Макс, – мы с Костиным одинаково подумали: снайпер в доме напротив, и рванули туда.

– И ведь нашли лежку киллера, – скривился Володя, – окно на восьмом техническом этаже было открыто, пепел от сигарет, еще кое-какие улики. Чердак не заперт. Решили, что ушел через подкрышное пространство. Мы там походили, а когда к вам присоединились, жертву уже увезли, только твой платок валялся.

– И это их косяк, – протянул Макс. – Анне следовало его прихватить.

– Одной ей это организовать было бы трудно, – стал размышлять вслух Костин. – На данном этапе мы имеем четырех участников. Сама Михайлова. Старуха, которая любезно предложила вызвать «Скорую», врач, санитар. Машина «Скорой помощи» плюс устройство, которое блокирует мобильную связь в определенном радиусе. Обычному человеку такое представление устроить нелегко. А профессионалам – элементарно. Сработано четко, но допущен промах – оставлен платок. Надо было его забрать. Хотя зачем? Мы все равно скоро узнали бы, что раненой нигде нет.

– Хочешь сказать, что Михайлова… – начала я.

– Мы же знаем, что мадам живет по чужому паспорту, – усмехнулся Вовка. – Леша, покажи нам фото любовницы Мяча, главаря ОПГ «Лошаковские».

– Битте вам, – ответил компьютерщик, – внимание на экран, приз в студию.

Я повернула голову в сторону плоской панели, которая висела на стене, и увидела прехорошенькую кудрявую девочку.

– Людмила Бошкина собственной персоной, – представил ее Алексей, – здесь ей шестнадцать.

– Симпатяшка, – отметил Вовка, – и не скажешь, что малолетка. Фигура как у молодой женщины, все на месте.

– Я нашел видео, – добавил Алексей, – звука на нем правда нет, но картинка четкая. Снято на открытии фестиваля «Кино и любовь». Егор Волынин, главный его спонсор, прибыл на мероприятие вместе со своей женой.

Фото исчезло, вместо него на экране появился высокий мужчина спортивного телосложения с улыбчивым лицом.

– Это главарь банды? – поразилась я. – Внешне очень симпатичный человек, дал деньги на культурное мероприятие. Как-то не вяжется его способ заработка с помощью искусству.

Макс усмехнулся.

– Лампудель, один из главарей крупной преступной группировки не так давно стал депутатом, нынче он уважаемый человек, и за него многие люди молятся, потому что дядя с темным прошлым основал фонд содействия больным и реально помогает людям. Другой недавно умерший от старости вор в законе был известным меценатом, к которому тьма киношников-певцов на поклон бегала, чтобы деньги на съемки очередной ленты-клипа выцыганить. Могу и дальше примеры приводить. Еще древние римляне говорили: «Времена меняются, и мы меняемся вместе с ними». Девяностые ушли, братки теперь стали респектабельными. Да, были паханы идиоты, которым нравилось самим участвовать в грабежах, уничтожать людей. Но их почти всех или убили, или посадили, а с зоны они своими ногами не вышли, уехали в деревянных ящиках. Но были и другие. Они сами оружия не касались, приказы отдавали через помощников, окружили себя адвокатами. Волынин из таких. Но его это не спасло.

– Взгляд, – вдруг сказал Костин.

– Ты о чем? – спросила я.

– Леша, повтори видео, – попросил Володя, – и затормози, когда я скажу.

Картинка на экране ожила. Егор пошел вперед, рядом, держа его за руку, со смущенной улыбкой шагала худенькая, почти прозрачная жена в элегантном платье. Растрепанные кудри, макияж без макияжа, дорогая обувь. Девушка потратила много времени и денег и в результате выглядела безупречно. Кто-то из фотографов попросил супругов остановиться. Они послушно замерли и стали улыбаться в камеру.

– Стоп! – скомандовал Костин. – Выдели ее ясные очи и медленно покажи их в движении.

Алексей выполнил просьбу. Сначала я увидела смущенный взгляд, застенчивую улыбку юной женщины, которая не привыкла к вниманию прессы. И вдруг! Улыбочка по-прежнему играла на губах, но глаза чуть сузились, в них появилась напряженность. Взгляд стал цепким, ощупывающим, холодным, прелестное личико мигом постарело лет на десять. Но спустя мгновение глаза опять засияли небесно-голубым светом, личико стало юным, девичьим.

– Оба-на! – воскликнул Вульф. – Не удержала физиомордию. Молодец, Володя! Заметил. Что-то произошло в толпе. Может, она увидела кого, или звук резкий ее напряг, вот автопилот и сработал. Девочка потеряла девочку.

– Вы о чем? – спросила я.

Макс побарабанил пальцами по столу.

– Думаю, к Волынину ребята из одной конторы давно подбирались. Но Мяч не дурак, близко к себе мало кого подпускал. Смею предположить, что Людмила Бошкина, юная дочь алкоголиков, существовала в действительности. Жила она в грязной избе и не отличалась ни красотой, ни умом, бухала вместе с родителями. Алеша, выведи на экран карту местности за тот год, когда, по словам Анны, она познакомилась с Егором.

– Без проблем, держите, – сказал компьютерщик.

Вульф откинулся на спинку кресла.

– Где жил Волынин?

– В Батунино. Здесь, – отрапортовал Леша.

На карте появился красный кружок.

– А Бошкины? – не успокоился Макс.

Неподалеку от только что возникшей отметки нарисовался синий крестик.

– Надо ехать от Москвы по шоссе, потом свернуть, восемь километров пилить до Манькина, где прописаны Бошкины, – говорил Алексей, – от дома пьяниц до Батунина еще десять километров.

– Дорога одна? – поинтересовался Костин.

– В то время да. Грунтовая, кошмар в дождь. Объезд отсутствовал. Деться было некуда. Сейчас есть асфальтированное шоссе, но Манькино и Батунино не существуют.

– Понятно, – хором сказали Вульф и Костин.

– А теперь мне объясните, – заныла я.

– На что можно купить молодого мужика с характером авантюриста и харизмой высотой с Эверест? – спросил Макс. – Денег у него море. Оно понятно, что баблосиков много не бывает, однако чем толще кошелек, тем больше хочется его под завязку набить. Но Волынин был осторожен, абы с кем не связывался, проверял со всех сторон человека, который ему выгодное дельце предлагал. Если заподозрил подставу, мигнет кому надо и… отряд не дождался из боя бойца.