Он должен был послушать свой внутренний голос и не соглашаться на интервью. Потому что вопросы, которые вчера задавала Иззи, кусочки его прошлого, которые она вытаскивала на свет, касались только его одного, и никого больше. Она и Джеймс Карри брали это интервью в совершенно ином ключе, отличном от того, что было согласовано. А теперь в его частную жизнь, которую он так тщательно оберегал от посторонних, ворвалась женщина, к которой он испытывал крайне противоречивые чувства.

Алекс прижался лбом к прохладной дверце шкафа. Как же Иззи узнала о незаконных обезболивающих средствах? Единственным, кто знал, что он принимал их, был его товарищ по команде Хавьер Джонс. А он никогда бы не выдал его репортеру. Никогда.

Но опять же, какое это имело значение сейчас? Его футбольная карьера давно стала историей. Он уже заплатил за свою ошибку сполна, самым худшим способом. И он продолжал двигаться дальше. Футбол ему больше не нужен.

Тогда почему ему так паршиво, словно его прилюдно выпотрошили? Потому что внутренний голос настойчиво шептал ему, что он по-прежнему сожалеет. Весь мир знал о его позоре. Алекс слишком долго работал, делая из «Софороса» международную компанию, чтобы позволить СМИ снова растоптать его, затмить все, что он сделал.

Он не позволит этому случиться. Ни за что! Алекс поступит так, как и сказал. Он даст интервью и больше никогда не будет об этом говорить. Никто не сможет ничего доказать.

А Иззи? Алекс был в смятении. С тех пор как она вошла в его жизнь, она медленно, но верно сводила его с ума. И лучше не становилось. Вместо того чтобы думать о Фрэнке Мессере и о деле, которое его адвокаты решили завести против него, он задавался вопросом, как снова затащить Иззи в постель. Он должен был ненавидеть Иззи за то, во что она его впутала. За то, что копалась в его непростом прошлом.

Но этим утром у него состоялся интересный телефонный разговор с Лорой Рид. Он и его глава по связям с общественностью обсудили вопросы, которые не могли подождать до его возвращения в Нью-Йорк, когда тон Лоры внезапно изменился и стал очень серьезным.

— Ты должен выслушать меня, Алекс, — неодобрительно сказала она. — Сегодня я встретила Джеймса Карри, и он спросил, что с тобой происходит. Он сказал, что разговаривал с тобой на благотворительном вечере, но так и не понял, о чем ты ему говорил.

— Этот парень — хитрый сукин сын, — произнес Алекс. — Давай оставим все как есть.

— Он очень влиятельный сукин сын, — сухо напомнила Лора. — Он новостной директор одного из самых популярных нью-йоркских телеканалов! Не знаю, что за кошка между вами пробежала, Алекс, но он очень откровенный человек и всегда говорит все, что у него на уме. За десять лет знакомства с ним я ни разу не увидела, чтобы он поступил неэтично. Ты не прав.

Алекс пробормотал нечто невразумительное, чтобы успокоить Лору, и закончил разговор. Но он снова и снова мысленно прокручивал этот диалог. Иззи твердо придерживалась версии, что их встреча была случайна. Его лондонский секретарь подтвердила, что солгала Иззи о его местонахождении, он сам проинструктировал ее. И теперь Алекс задавался вопросом: может, их встреча в лифте действительно была лишь стечением обстоятельств?

Иззи ждало крупное продвижение по службе на телевидении. Это объясняет то, почему она так вцепилась в эту историю. Что, если параноидальный страх перед прессой заставил его принять неверное суждение о ней? Что, если она действительно была той самой женщиной, которую он повстречал в Лондоне?

Алекс вспомнил полнейшее недоумение, написанное на лице Карри, когда он обвинил его в заговоре с Иззи. А она всеми силами пыталась скрыть от босса, что они переспали. Карри этого не знал.

Неужели он был готов поверить в худшее об Иззи, лишь бы избежать повторения былой ошибки? Неужели просто искал причину не влюбляться в женщину так же сильно, как он был влюблен в Джесс?

Алекс посмотрел на часы и постарался отбросить все эти мысли. У него официальный прием на сто человек. Но его главной заботой на сегодняшний день оставалась Изабель Питерс.

Если она в чем и хороша, так это в светских беседах. Иззи взяла бокал шампанского с подноса проходившего мимо официанта и прислонилась к дереву в освещенном фонарями саду дома Алекса. Многие годы она посещала премьеры фильмов с участием матери, и привычка вести светскую жизнь должна была бы стать ее второй натурой. Вместо этого она всегда чувствовала себя не в своей тарелке, неуклюжей дочерью блистательной Дейлы Сент-Джеймс.

Иззи сделала глоток шампанского, признавая, что Агата — просто гений. Сестра Алекса проделала удивительную работу: она преобразила бассейн и сад, сделав их похожими на эдемский сад. Факелы горели по периметру сада, свечи в виде цветов украшали бортики бассейна, их приглушенный свет отражался в воде, играла легкая, непринужденная музыка.

Иззи нахмурилась. Она могла бы насладиться вечеринкой, если бы не была так напряжена. Вчерашняя конфронтация с Алексом выбила ее из колеи. У нее была правдивая история о том, как закончилась карьера Алекса. Почти вся. История, которая обеспечила бы ей славу и повышение. Но Иззи не была уверена, что сможет это сделать. Глубоко вздохнув, она окинула толпу взглядом в поисках Алекса. Высокий, стройный, возмутительно красивый, он болтал с группой гостей, окруженный режиссерами и финансистами. Его лицо было напряженным и задумчивым. После вчерашней перепалки он всячески избегал Иззи, и она удивлялась, почему это так ее задевает. Почему ее сердце так бешено стучало каждый раз, как она видела его. Что такого в этом задумчивом, сказочно красивом мужчине, что при одном взгляде на него ей хочется броситься в его объятия? Даже если это было плохой идеей.

Он повернул голову, и их взгляды встретились. У нее перехватило дыхание от эмоций, которые она прочитала в его глазах. Желание? Смятение? Она ожидала увидеть ненависть и презрение, но не это… У Иззи от волнения пересохло во рту, когда он окинул откровенным взглядом ее сексуальное платье, которое она сегодня специально купила в Малибу, чтобы соответствовать случаю. А если честно, чтобы привлечь его внимание. Но зачем? Зачем играть с огнем, когда ей больше всего на свете хотелось сбежать?

Иззи с трудом сглотнула. Она не могла сопротивляться своим чувствам. Внезапно она поняла то, о чем должна была догадаться с самого начала: она никогда не была и не будет объективной, если дело касается Алекса Константину. Она просто не сможет сделать из его личной трагедии самое популярное интервью года. Что бы ни заставило его выйти на поле в ту роковую ночь, это не ее дело. Это вообще никого не касается!

Кто-то из гостей привлек внимание Алекса. Иззи судорожно выдохнула. Она поняла, что собирается делать: она скроет эту информацию и забудет про нее навсегда. Скажет Джеймсу, что они должны пойти другим путем. И забудет о своем продвижении по карьерной лестнице.

Иззи дрожащими пальцами сжала бокал, чтобы не уронить его. Она рисковала своей работой. Предавала клятву говорить правду несмотря ни на что. И все это ради человека, считавшего ее бессердечной карьеристкой.