Надев коктейльное платье, Элли принялась расчесывать волосы. Ну что ж, теперь у них с Алеком, что называется, «полноправный брак». С той ночи после свадьбы, утолив свой сексуальный голод, они наслаждались радостями брака каждый день, и Элли считала, что секс превосходит все ее ожидания.

Одна лишь улыбка Алека воспламеняла ее самые сокровенные чувства, один миг – и она оказывалась раздетой в его руках. Элли пыталась сопротивляться ему, чтобы восстановить пошатнувшийся контроль над собой, однако раз за разом усилия ее оказывались тщетны.

– Ты не сможешь отказать мне, дорогая, – прошептал он ей, безошибочно угадав ее намерения. – Ты же знаешь, что ты меня хочешь.

В этом-то и была проблема – она и впрямь его хотела, и не было конца этому, как бы она ни убеждала себя, что чувства ее становятся опасными. Иногда, после опустошающих занятий любовью, она лежала и задумчиво смотрела в потолок, но всякий раз она убеждалась, что Алек уже спит. Она старалась не влюбляться в него – и, конечно, прятать свои чувства, потому что он определенно не захочет принять их, и отношения с ним напоминали некую сделку, а не замужество.

Но жизнь ее изменилась и в других аспектах. Они с Алеком стали выходить вместе в свет, так что порой ей казалось, что брак все-таки подлинный. Он водил ее в театр, который она обожала. Они смотрели фильмы, ужинали в роскошных ресторанах и исследовали небольшие переулки города. Ездили на южное побережье, в чудесный дом Льюиса и Карли, что выходил окнами на красивую реку.

И все же, несмотря на кажущееся великолепие их повседневной жизни и на близость в отношениях, Элли не могла понять, что за человек скрывался за стальным характером мужа. Когда она уставала, он задумчиво делал ей массаж ног, но, не будь его пальцы теплыми и живыми, она бы подумала, что рядом с ней сидит робот. Иногда ей казалось, что она до сих пор не знает его, так же, как в тот вечер, когда в отель прислали список его личных предпочтений. Она до сих пор не знала, отчего он порой будит ее по ночам, будто ему приснился кошмар. Она поворачивалась к нему, видела, что глаза его открыты, а тело напряжено, но он ничего не видел, точно находился где-то на границе между сном и бодрствованием. Но когда она мягко тормошила его, взгляд его фокусировался, и он отвечал ей какой-нибудь лаской, так что все вопросы тут же вылетали у нее из головы.

Алек мастерски прятал свою истинную сущность, ловко уходил от ее вопросов. Его голубые глаза начинали напоминать холодные сапфиры, если она была особенно настойчива, точно говоря: «Не вынуждай меня». Однако Элли это не останавливало, и она пробовала сломить его оборону еще и еще, пока он не засовывал руку ей под юбку и не принимался заниматься с ней сексом, а потом она лежала, уставшая, хватая ртом воздух, и все вопросы вылетали из мыслей. Так повторялось снова и снова. Но она не сдавалась, лишь понизив планку – пусть он скрывает от нее великие тайны, ей достаточно будет и мелких открытий о нем.

И каждый раз, узнавая о нем что-то новое, она чувствовала себя так, будто одержала победу – словно на место вставал очередной маленький кусочек головоломки. В один из таких моментов после страстных занятий любовью он сонным голосом рассказал ей, как прошел путь от мальчика-помощника на кухне в Афинах до собственной сети ресторанов. Как работал в роскошных виноградниках Калифорнии, где научился всему, что следовало знать о торговле вином. Как смотрел на прекрасные звезды в пустыне, задумчивым голосом рассказывая о прекрасной стране его друга Мурата. Он говорил, что вся жизнь – это непрекращающийся урок, и все, чему он научился, он передавал другим людям.

Единственное, чему Элли очень быстро научилась, – это осознание того, что невозможно заковать в броню свои чувства. Она не знала, в чем истинная причина того, что она так резко изменила отношение к своему мужу – были ли тому виной гормоны или, может, жаркий секс растопил защитный барьер вокруг ее сердца. Как бы она ни старалась, она не могла не любить его, и чувство это становилось все глубже. Сердце ее просто отказывалось слушать любые доводы рассудка.

Но она знала, что происходит с глупышками, которые влюбляются в мужчин, что равнодушны к ним. Это случилось с ее матерью, которая требовала невозможного от отца Элли. Это стоило ей долгих лет отчаяния и горя, потому что она не могла понять, что невозможно заставить кого-то делать то, что тебе хочется.

Этого не произойдет с Элли.

Она не позволит.

Разгладив складки платья, Элли пошла в кухню. Там уже сидел Алек, рядом с ним стоял наполовину пустой кофейник и лежала стопа газет, часть которых он прочел. Он поднял на нее глаза, провожая ее взглядом, точно змея, завороженная фокусником. Элли уже привыкла к его бесцеремонному разглядыванию, и ей это даже нравилось, хотя она и испытывала неловкость.

Элли села за стол напротив него и потянулась к кувшину с медом, глаза Алека лукаво блеснули, и он отложил газету.

– Сегодня ночью я пробовал кое-что послаще, чем мед, – пробормотал он.

Зрачки Элли расширились.

– Алек! – укоризненно воскликнула она.

– Ты что, покраснела, Элли?

– Конечно нет, это все пар от кофейника – ужасно жарко.

– Не хочешь поехать в Италию? – спросил он.

Элли уронила маленькую лопаточку для меда.

– С тобой, ты имеешь в виду?

– Конечно, со мной. Если у тебя нет других кандидатов. – Он улыбнулся и лениво повел плечами.

– Можешь считать это нашим медовым месяцем. Думаю, можно поехать в город под названием Лукка. У меня кое-какие дела в Пизе, и я смогу отправиться туда потом, а ты полетишь домой. Лукка – удивительно красивый город, его называют скрытым сокровищем Тосканы. Площадь в нем не квадратная, а овальная, и в центре ее – башня, на которой растут деревья. Множество узких извилистых улочек и живописных церквей. Ты никогда там не была?

Элли покачала головой:

– Я никогда нигде не была, лишь однажды мы с мамой съездили в Кале, но и то одним днем.

– Ну что ж. – Алек приподнял брови. – Ты же как-то рассказывала, как хочешь путешествовать.

Да, рассказывала, но в то время у нее были какие-то стремления, и путешествия были частью ее желаемой работы, а независимость казалась вполне достижимой, но все эти мечты рухнули, когда она открыла, что беременна. Она подумала об Италии с ее зелеными холмами и терракотовыми крышами, знаменитыми церквями и мраморными статуями, которые она видела лишь на фотографиях.

Разве это не прекрасно – отправиться вот так внезапно в медовый месяц, насытиться солнцем и насладиться экскурсиями – пусть даже это и будет самый необычный медовый месяц во всей истории мира? Элли обрадовалась этому неожиданному предложению, столь нехарактерному для ее таинственного мужа. Может ли она надеяться на настоящий медовый месяц – словно они и вправду любили друг друга, а не пытались извлечь лучшее из проблемной ситуации?

Элли улыбнулась мужу, размазывая густой золотистый мед по тосту.