В дверь тихо постучали, Мария не удержалась, прокомментировала:

– Выяснилось, по пленке пошел брак, приготовиться к пересъемке к восходу солнца.

– Ты очаровательна. – Гуров натянул рубашку.

– Терпелива. Однако и мне начинает надоедать.

– Памятник поставлю. – Гуров пошел открывать дверь.

Мария повернулась на бок.

– От тебя дождешься.

– Надеюсь, никого не убили, – на условный стук открыв дверь, Гуров увидел перед собой всю троицу, – София, я слушаю.

– Семья строит новый дом, осталась только крыша. Мать и Ялчин спят в доме, старший брат ночует в автобусе.

– Это уже кое-что, – кивнул Гуров, хотя информация была не ахти какая, но лучше что-то, чем ничего. Утро вечера мудренее. Главное, никто, кажется, не думал скрываться.

Простившись, Гуров обнаружил, что дверь захлопнулась, а ключ он оставил на столе. Настоящий сыщик должен уметь открывать простые замки, но Гуров не умел. Можно пойти в номер полицейского, выспаться у него. Но, с одной стороны, стыдно признаваться, что такой недотепа, с другой – Мария проснется, увидит, что его нет, и не сомкнет глаз до утра. Когда же выяснилось, что и сигареты оставил в номере, расстроился окончательно. Обошел дом, оказался со стороны веранды, увидел, что ее дверь открыта, Мария спит, раскинувшись, как бы символизируя лозунг «Да здравствует свобода!».

– Забыл ключи, сигареты, зажигалку! – Переход от сна к яви у Марии был мгновенный. – Думаю, надо открыть дверь: стучать постесняется, станет гулять, мучиться комплексами неполноценности.

– Мне противопоказано работать рядом с тобой.

– Все в порядке! Задание партии выполнено, виновный найден. Ложись спать, супер, ты уже тень перестал отбрасывать. Я сейчас рассержусь по-настоящему!

Гуров запер дверь, мигом разделся и осторожно лег. Последнее, что он увидел, был циферблат часов. Стрелки показывали без пяти минут три.

Ровно в восемь тридцать, как и договорились ночью, троица бравых помощников явилась пред очи русского господина полковника.

Гуров понимал, что доложить хотелось лейтенанту, но плохой русский мешал говорить свободно.

– Лейтенант, начальник следит, чтобы подчиненные чего не пропустили. София – дама, ей первое слово.

– Пьют они, как болгарские крестьяне после работы в поле. Катя сразу прошла в номер к мужчинам, вскоре Петр ушел к Эльзе. В номерах свет не гасили. Телефоном никто не пользовался, подойти близко я опасалась, и разговор Петра со своей дамой не слышала. Свет погасили около четырех.

– Хорошо, – Гуров взглянул на молодого опера. – Ну?

– Моя пара вела себя активнее. Как тряслась и стонала кровать, было слышно на аллее. Мужчина говорил громко, но невнятно, часто на непонятном языке, один раз ударил женщину, думаю, что по… – он похлопал по своему заду. – Не могу сказать точно, но мне кажется, что он предлагал женщине какой-то подарок.

– Все? Спасибо. Всем по три часа на сон.

– Господин полковник, разрешите? – спросил лейтенант.

– Если это не касается сна, то пожалуйста.

– В сорок четвертый номер, где находились русский и Эльза, в три ноль пять звонили по телефону.

София побледнела, но не произнесла ни слова.

– Как только гости вошли в номер, женщина взяла телефонный аппарат, положила на кровать и прикрыла подушкой.

– Пять баллов, лейтенант!

– В три часа с минутами, видимо, телефон зазвонил, так как женщина бросилась на кровать, схватила телефонную трубку, закрылась подушкой и еще одеялом. Разговаривала она шесть минут. Мужчина был очень сердит. Хочу сказать, что София ни в чем не виновата. В смежном с номером помещении находится служебная комната. Номер просматривается и прослушивается.

– Не могли сделать параллельный аппарат? Сейчас бы мы знали практически все!

– Господин полковник, я только лейтенант.

– Будешь так работать, останешься лейтенантом!

Марию покоробил тон Гурова. Она открыла дверь в свою комнату, встала на пороге.

– Я хочу есть.

– Не лги старшим, – ответил Гуров. – А ты, лейтенант, запомни на всю жизнь. В нашей работе можно ошибаться, совершать глупости, в интересах дела обманывать начальство. Но категорически запрещается подставлять напарника. Вот если бы ты в свое время телефон запараллелил, мы сейчас всю операцию держали бы под контролем. А так ты спать сейчас не пойдешь, отправляйся к администраторской стойке встречать прибывающих. Меня интересует одинокий мужчина. Европеец. Если такой объявится, бери его под контроль, но не вздумай лезть ему на глаза. Он профессионал – расколет сразу. Ну, кажется, все, – обратился он ко всем разом.

– Извини, Мария, мысли разбегаются, собраться не могу и не могу решить, что молодым оперативникам можно говорить, а чего не стоит.

– Говори все, сыщик, людям пора взрослеть, – сказала Мария.

– Полагаешь?

– А ты сомневаешься?

– Все не так просто… – Иногда его раздражала Мария с ее детским, возможно женским, максимализмом. – Хорошо. Значит, так. Приезжий, если он наш человек, может сам находиться под наблюдением. Если есть второй, то он ликвидатор. Его вы не определите никогда. И вообще, если я не двинулся умом, вам следует идти спать. Все не так, и я несу бред. Итак, лейтенант крутится у автобуса, определяет «гостя», который должен прилететь. После завтрака, Софи и Людмил, берете журналы, карандаш, устраиваетесь перед самым правым бассейном у большой пальмы, начинаете разгадывать кроссворд. Вы видите три аллеи и берете на заметку всех проходящих мимо. Меня не искать. Я испарился.

Гуров взял бокал пива, чего раньше не делал, тоник, два кофе, для Марии принес стопку ярких журналов. А сам «прострелил» взглядом аллею, сделал из лежака кресло, устроился, на голову положил свернутое полотенце, почти закрыв лицо.

Действия противника определяет информация, которой он располагает. Если он уже знает об убийстве турка, то пошлет двух человек: контролера и ликвидатора. Наркобизнесмену необходимо решить две основные задачи: сохранить груз и в случае обвала ликвидировать контролера, единственного человека, обладающего конкретной информацией.

Все зависит от действительного положения дел. Конкретно – где находится груз в настоящее время. Если наркотик на первой ступеньке, то его следует либо надолго законсервировать, либо вернуть поставщику, понеся материальные потери. Если связь между убитым и местом хранения наркотика просматривается, то в стане противника начнется переполох. Одно дело – греться на солнышке и рассуждать, существует связь и какая, и совсем иное – знать, что связь есть и ее сейчас обнаружат. Для преступника взять в руки обнаруженный Интерполом наркотик означает, что почти наверняка ему гарантированы сто лет тюрьмы. Никаких нервов не хватит. При такой ситуации посыльный может отказаться взять груз. Это вариант, если наркодельцы в панике. А если у них все хорошо, наркотик уже в надежных руках, готов к отправке, то мы умоемся в морской воде и уберемся несолоно хлебавши.