Наталья приехала почти сразу. Не успела я зайти в кабинет и осмотреться, как ворвалась Наташа и ласковым голосов попросила назвать ей причину моего привода в следственный комитет.

– В рамках уголовного дела, – заявил ей следователь.

Он был строгий, этот Евгений Степанович Ромашов, как он представился. Вряд ли в миру – душа компании. Уж слишком правильный и четкий. На таких друзья надеются, но смеются шуткам других.

– Я могу переговорить наедине со своей доверительницей?

Мы вышли в коридор.

– Что ты натворила? – строго спросила Наталья.

– Честное слово – ничего.

– Следственный комитет занимается убийствами.

– Убили сотрудника Иры Осокиной Леонида. Я опознавала труп.

– Убили при тебе?

– Нет. Я позвонила по телефону Леонида, а там – следователь. Сказал: подъезжайте. Я и подъехала…

– Понятно. Никаких своих догадок не излагай! Слышишь, никаких. Если не знаешь – так и говори: я не знаю. Поняла?

Я кивнула. Вполне уверенно. Потому что я, действительно, ничего не знала.

– Пошли.

Допрос начался. Я подписалась под тем, что предупреждена и не буду давать ложных показаний, а если буду – меня постигнет кара.

Первый вопрос, конечно, касался моего паспорта.

Я сказала, что потеряла паспорт. Порывалась прямо в тот же момент написать заявление. Но следователь махнул рукой. Как они, однако, здесь легкомысленно относятся к удостоверениям личности государственного образца!

В сумке оказались права. Меня идентифицировали по ним.

– В качестве кого допрашиваете мою доверительницу? – спросила Наташа.

– В качестве свидетеля, – ответил следователь и многозначительно уточнил: – пока. Итак, Ольга Алексеевна, вам знаком Тимофей Арнольдович Поднебесный?

– Нет.

– Тогда каким образом вы оказались такого-то числа… текущего года в его квартире?

Я посмотрела на Наташу. Она кивнула.

– Являясь помощником адвоката, обходила квартиры, на которые покушается мошенник Красавин. Между прочим, на него заведено уголовное дело. А гражданина Красавина все еще не вызвали на допрос. В отличие от меня, ни в чем не повинной! – не преминула добавить я.

Мы с Наташей сидели рядом, и она довольно больно двинула меня локтем в бок. Из чего я сделала вывод, что говорю что-то не то. А что? Это чистая правда! Я же только что подписалась: говорить правду и только правду! Я и говорю.

Я подробно изложила все нюансы своего визита в квартиру Тимофея.

– Вы звонили Тимофею Арнольдовичу Поднебесному?

– Да.

– С какой целью?

– Все с той же. Предупредить его, что на его квартиру покушаются!

– Вы связывались с клубом «Барокко», в котором работал Тимофей Поднебесный?

– Да.

– С какой целью?

– Тимофей не подходил к телефону. Я подумала: может быть, у него сменился номер? Может быть, в клубе знают, как с ним связаться.

– Вы попросили прислать вам фото Тимофея Поднебесного. С какой целью?

Я посмотрела на Наташу. С какой целью? Мне не хотелось впутывать сюда оперуполномоченного Костю. Что я скажу? Что просила своего знакомого выяснить, не убили ли Поднебесного?

Не скажу я этого.

– Не знаю, – сказала я.

Следователь хмыкнул:

– То есть вы отказываетесь называть причину?

– Ничего я не отказываюсь! Попросила – и все. На всякий случай.

– На какой случай?

– Всякий.

Что-то мне это все перестало нравиться. И Наташа сидела какая-то напряженная.

– Сегодня вы позвонили по телефону Леонида Александровича Барабаша. С какой целью?

– Я хотела узнать, нет ли сведений об Ирине Осокиной. Леонид – сотрудник ее агентства. Был.

– Вы предполагали, что Барабаш имеет сведения о местонахождении Ирины Осокиной?

– Предполагала.

– Откуда у Барабаша могли быть сведения о местонахождении Ирины Осокиной?

– Не знаю. Ну, просто позвонила поговорить. Вдруг что-то выяснилось?

– Как давно вы знакомы с Леонидом Барабашом?

– Недавно. Не помню.

– Вы его хорошо знали?

– Нет. Несколько раз видела.

– Почему вы позвонили именно ему?

– Не знаю.

– Что вам известно о похищении гражданки Осокиной?

– Ничего.

– Как давно вы с ней знакомы?

– Сто лет.

– Понятно, – сказал следователь, не глядя на меня, – подпишите, пожалуйста, протокол.

– Уже?! – обрадовалась я и подписала.

– А теперь – подождите меня здесь минутку. Надо уладить кое-какие формальности.

Следователь вышел.

– Ну, как? – спросила я Наташу.

Она была мрачна.

– Что-то не так?

– Посмотрим.

Следователь вернулся небыстро. Протянул Наташе бумагу. Наташа прочла и насупилась.

– Это постановление о привлечении вас, Ольга Алексеевна, в качестве подозреваемой. Ознакомьтесь.

– В чем подозреваемой?

– В убийстве Поднебесного Тимофея Арнольдовича.

– Что?!

Остальное было, как во сне. Я вообще перестала соображать. Я в спокойной-то обстановке – что греха таить? – туго соображаю. А тут вообще растерялась. Меня обвиняют в убийстве! Как это уложить в голове?

Следователь заполнял протокол. Я отвечала на те же вопросы:

– Вы связывались с клубом, в котором работал гражданин Поднебесный. С какой целью?

– Вы попросили прислать вам фото Тимофея Поднебесного. С какой целью?

– Где вы были сегодня с ноля часов до пяти часов утра?

– Дома.

– Кто может это подтвердить?

– Муж. Ой, нет, не муж. Мужа дома не было.

Я отвечала и понимала, как неубедительно звучат мои ответы. Да я сама себя уже подозревала! Закралась предательская мысль: рассказать всю правду про то, зачем мне нужна была фотография Тимофея, про Костю. Но я тут же ее отринула. Я не могу подводить Костю. В конце концов, я не убивала! Вообще никого, а не только Тимофея Поднебесного. А Костя мне еще пригодится. И вообще, неизвестно, какие неприятности ждут Костю, если выяснится, что он делится оперативной – возможно секретной! – информацией с посторонними. То есть я-то не посторонняя Косте. Но никто об этом не знает. Нет, я не выдам никого. Разберутся, в конце концов. Есть же правосудие на свете! Обвинение в убийстве – очень серьезное обвинение. Его еще надо доказать!