И тогда я надавила на бревна со всей си­лой — обеими рукамии всем телом.

Бревна сдвинулись с места.

Получилось!

Я услышала удивленный вскрик мисте­ра Нортвуда.

Поленья повалились на него и погребли под собой.

Он выругался, а потом закричал от боли.

Я выглянула из своего убежища и уви­дела, как он пытаетсявыкарабкаться.

И тут я встретила взгляд его голубых глаз, холодный иобвиняющий. Я была разочарована — я думала, что дрова упа­дут ему на голову ивырубят его. Но он позвал меня по имени, сбросил полено с груди и попыталсявстать на ноги.

Нет, — сказала я вслух. — Нет, нет.

Нельзя это допускать. Он не должен

вставать.

Я взяла одно полено из кучи. Оно было покрытотемно-коричневым мхом и с од­ной стороны имело острый сучок от отло­маннойветки.

Нет, нет, нет.

Размахнувшись, я ударила его поленом по голове в краснойлыжной шапочке изо всех моих сил.

Громкий стон вырвался у него изо рта. Череп треснул сотвратительным хрус­том. Рот раскрылся, а глаза выкатились из орбит.

Из-под шапочки полилась кровь, по­добная ярко-красномуводопаду.

Потом его голова откинулась назад, он обмяк, и телораспростерлось на груде бревен.

— Фу! Какая гадость, — прошептала я, качая головой.

Звук, который издал его треснувший череп, продолжалпреследовать меня. Я спрашивала себя, смогу ли я спокойно разбить яйцо послетого, что случилось с мистером Нортвудом.

Содрогнувшись, я наклонилась к нему и положила палец ему нанос. Я продер­жала его там достаточно долго, чтобы убе­диться, что учитель недышит.

Потом я набрала дров и принялась раскладывать их поверх теламистера Нортвуда. Окровавленное полено я по­ложила на лицо. На грудь сложилаеще три.

Когда я отошла, чтобы полюбоваться своей работой, сердце моеотчаянно би­лось.

Было ли это похоже на несчастный слу­чай? Да.

Какой ужас! Бедный мистер Нортвуд погиб, когда на негообрушилась поленница. Так все и будут говорить. Бедный мистер Нортвуд.

Я еще раз глянула на творение своих рук, уронила еще однополено ему на грудь и побежала в дом, чтобы сообщить Деннису радостную новость.

Разумеется, это была очередная моя пу­гающая фантазия.

Глядя на соседский двор из окна кух­ни, я вообразила себевсю сцену с мисте­ром Нортвудом.

«Если бы это было правдой, — подума­ла я. — Если бынеобходимость стрелять в него отпала».

Сегодня четверг, и я не пошла в школу, а осталась дома. Уменя было расстройст­во желудка, меня всю трясло. Наверное, это нервный срыв.

Будильник зазвонил в семь, как всегда. Я начала былоодеваться, но поняла, что просто не могу выдержать еще один день в школе, гдевсе будут желать мне удачи, смотреть на меня и спрашивать, когда же я наконецзастрелю нашего учителя.

Поначалу мне это даже нравилось, но теперь стало пугать.

После того как мама ушла на работу, я забралась в кровать,трясясь как осино­вый лист. Я не могла избавиться от этого озноба и в концеконцов уснула.

Проснулась только в полдень. Живот у меня все еще болел. Язаставила себя съесть хлеба с маслом и выпить кока-ко­лы, но мне стало ещехуже.

Может быть, я заболела? Может, у ме­ня действительно грипп?

Нет, я знала истинную причину — я до смерти боюсь убиватьмистера Нортвуда.

«Когда он умрет, мне станет лучше», — я продолжала повторятьэто себе.

Странный способ утешать себя, правда?

Нужно было поработать над одним из моих проектов, но язнала, что не смогу сосредоточиться.

Тем не менее день прошел не зря. Я на­шла очень удачныйтайник для пистоле­та. В стене подвала за сушкой был выпав­ший кирпич. Послетого как я застрелю мистера Нортвуда, я спрячу пистолет там. Он будет лежать вэтой выемке, и ни­кто его никогда не найдет.

Эта идея несколько улучшила мое со­стояние, но всего лишьненадолго.

Деннис позвонил мне в половине чет­вертого. Он сказал, чтобеспокоится обо мне — меня ведь не было в школе.

Я подумала, что с его стороны было очень мило позвонить мне.Похоже, он действительно обо мне заботится.

Мы уже собрали тысячу двести долла­ров, — шепотомсказал он мне.

Я представила себе, как горят сейчас от восхищения егозеленые глаза.

Ух ты, — выдавила я. Это действи­тельно быловпечатляюще. Такое огром­ное количество денег!

Половина — твоя, — сказал Деннис, — если...

Тихо, — оборвала его я. — Меня не интересуют деньги.Правда.

Но ведь ты это сделаешь, не правда ли? — спросилДеннис, и я уловила в его голосе легкое беспокойство.

Да, конечно, — нехотя ответила я.

В субботу, — напомнил Деннис. — В субботу.

Я не хотела, чтобы он положил трубку. Мне нравилось разговариватьс ним. Я хо­тела сказать ему, что он уже фактически бросил Кейтлин иинтересуется только мной. Я хотела сказать ему, что я очень смелая, что я емупомогаю, что нам хоро­шо вдвоем... и будет еще лучше, когда ми­стер Нортвудумрет.

Но Деннис торопливо попрощался со мной и положил трубку.

Я тоже положила трубку. Низкий голос Денниса звучал у меня вушах. В субботу. В субботу... В субботу.

С заднего двора раздались какие-то зву­ки. Подойдя к окнукухни, я увидела ми­стера Нортвуда, который вернулся домой с работы. В своемфланелевом черно-крас­ном пальто и лыжной шапочке. Он скло­нился надполенницей.

Тогда-то я и представила себе, как я за­валиваю егобревнами, разбиваю ему го­лову, и все это выглядит как несчастный случай.

Но мечта не сбылась. Мистер Нортвуд стоял в центре своегодвора.

Глядя на то, как он берет два полена и уносит их в дом, япочувствовала, что ме­ня просто колотит.

Я знала, что не доживу до субботы. Просто не доживу.

С бьющимся сердцем я подошла к столу в гостиной, где лежалпистолет. Ключ ма­ма приклеила скотчем к столешнице из­нутри. Я отклеила ключ ивставила его в замочную скважину.

Нужно сделать это прямо сейчас.

Рука моя дрожала, но дрожь прекрати­лась, кактолько пальцы сомкнулись во­круг рукоятки.

Видимо, твердость пистолета подейство­вала на меняуспокаивающе. В моей хо­лодной и влажной руке он казался таким теплым.