Я вытащила из шкафа куртку и надела ее. Пистолет я положилав карман.

Всего через несколько секунд мне ста­нет лучше.

Потом я выглянула наружу через ма­ленькое окошечко вкухонной двери. Ми­стер Нортвуд склонился над поленницей спиной ко мне, возясьсо своими дровами.

Я открыла дверь кухни и вышла на сту­пеньки. Правая рукабыла в кармане, пальцы крепко держали рукоятку.

Сейчас мне будет лучше.

Холод пробирал меня до костей, но я почти не чувствовалаэтого. Я вообще ниче­го не чувствовала, кроме пистолета в руке. И я ничего невидела, кроме мистера Нортвуда, склонившегося над поленницей.

Я прошла через двор, осторожно ступая по замерзшей земле истараясь не изда­вать ни звука.

«Как близко я должна к нему подой­ти?» — спросила я себя,глядя на черно- красную спину мистера Нортвуда.

Как близко? Как близко?

Так близко, чтобы не промахнуться.

Тут он распрямился, и я остановилась как вкопанная.

А вдруг он сейчас повернется и посмот­рит на меня? А вдругон все испортит?

Он потянулся, подняв руки над голо­вой, а потом опятьнагнулся и начал скла­дывать бревна одно на другое.

Я достала из кармана пистолет, сжи­мая его так сильно, чторуке было больно.

Потом я сняла пистолет с предохраните­ля. Раздался щелчок, ия страшно испуга­лась, что мистер Нортвуд его услышит.

Но он вдруг выронил дрова и застонал.

Я сделала еще один шаг к нему. Потом еще. Бесшумные шаги поподернутой инеем траве.

Как близко я должна подойти? Как близко?

Еще один шаг. Еще.

Я подняла пистолет и прицелилась.

Неужели я действительно собралась это сделать? Неужели это яиду по заднему двору с заряженным пистолетом в руке?

Неужели я действительно собралась убить мистера Нортвуда?

Может быть, это всего лишь одна из мо­их фантазий.

Нет. Это не фантазия. Это реальность. Холодная реальность.

Я поднимаю пистолет.

Я взвожу курок.

Теперь я готова стрелять.

Джоанна! — окликнул меня жен­ский голос, и я ахнула.Мистер Нортвуд тоже услышал его и резко обернулся.

Интересно, успел ли он увидеть пистолет до того, как ясунула его в карман куртки?

Джоанна, я не слышал, как ты подо­шла! — воскликнулон, расширив от удивления свои голубые глаза.

Я... я пришла спросить вас насчет домашнего задания, —на ходу соврала я.

Потом я повернулась, чтобы посмот­реть, кто позвал меня.

Маргарет!

Моя подруга стояла у гаража с пере­брошенным через плечорюкзаком.

Что ты тут делаешь? — спросила я.

Завтра будет тест, — сказала она, идя ко мне по траве. —Сегодня ты пропу­стила школу, и я подумала, что тебе, мо­жет быть, пригодятсямои заметки.

Какая хорошая подруга, — заметил мистер Нортвуд. — Гдеты была сегодня, Джоанна? Нам тебя не хватало.

Я плохо себя чувствовала, — сказа­ла я.

Он поцокал языком и вновь занялся дровами. А мы с Маргаретпошли к мое­му дому.

У меня есть диктофонная запись се­годняшнего урока,если тебе интересно, — крикнул мне вслед мистер Нортвуд.

Я поблагодарила его, но сказала, что лучше воспользуюськонспектами Мар­гарет.

Зайдешь? — спросила я свою подру­гу. Внимательноизучая ее лицо, я пыта­лась понять, зачем она пришла. Мы поч­ти не общались уженесколько недель, и я прекрасно знала, что она явилась не для того, чтобы датьмне свои записи.

Нет. У меня только минутка, — от­ветила она, убираялокон рыжих волос со лба.

Солнце садилось за деревья. Тень на­крыла нас обеих, ивоздух стал холоднее.

Все говорят о тебе, Джоанна, — про­шептала Маргарет, глядячерез мое пле­чо на мистера Нортвуда. — Все говорят о пари и о деньгах — оставках, которые делают некоторые ребята.

Ну... и... — Я не знала, что сказать.

Мне вдруг захотелось все объяснить

Маргарет. Надо было рассказать ей о том, как мистер Нортвудразрушает жизнь Денниса, как он придирается к его друзь­ям и как он портитжизнь и мне.

Но я знала, что Маргарет не поймет мо­их отношений сДеннисом. И не поймет, почему я согласилась на это пари и поче­му я общаюсь сэтими ребятами, — пото­му что Маргарет не принадлежала к этой тусовке.

Она не просечет этого. Просто не смо­жет.

Поэтому я справилась со своим внезап­ным порывом и простомолча смотрела на нее.

И что ты хочешь? — резко спросила я.

Она поколебалась, кусая губу.

Ну... Я просто хотела попросить те­бя, — почти безголоса сказала она. — Я хочу сказать... ты ведь этого не сдела­ешь, правда?

Нет. Конечно, нет, — твердо ответи­ла я, сжимаяпистолет в кармане куртки. — Конечно, нет.

Пришла серая, непогожая суббота.

«Прекрасный день для убийства», — думала я, глядя на голыекленовые ветви из окна своей спальни.

Я оставалась в постели, пока не хлопну­ла входная дверь и непослышался шум отъезжающей машины. Это означало, что мама уехала на работу. Ябыстро вылезла из постели, умылась, оделась и причесала волосы, да так, чтоголове стало больно. Наверное, только боль могла разбудить меня.

Пора было поесть, но я была не способ­на даже думать о еде.Я нервно ходила по комнате, как лев в клетке.

Желудок горел, в горле пересохло, так что я с трудомсглатывала слюну.

«Это безумие, — думала я. — Безумие. Может быть, мистераНортвуда не будет дома».

Я выглянула из окна кухни. Никаких признаков моего соседа. Вцентре серого двора возвышалась мрачная поленница, как огромное неуклюжееживотное. На краю ее сидела тощая белка, подняв квер­ху распушенный хвост.Вдруг раздался какой-то громкий звук — где-то хлопну­ла дверца машины — и белкабросилась прочь.

Я рассмеялась. Эта белка была так по­хожа на меня!

Желудок болел, и я чувствовала себя совершенно разбитой.

Я снова начала ходить взад-вперед, из комнаты в комнату и незаметила, как очутилась в подвале. За сушкой был вы­двигающийся кирпич. Явытащила его, чтобы проверить тайник для моего писто­лета.

Суббота. Сегодня суббота.