Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Больше за этот день ничего интересного не произошло. Домой я пришла рано, так как с Вадимом встречаться не стала, а подруги дружно умотали за город с его друзьями (ведь в клубе наша компашка познакомилась с его компашкой и не только между нами двоими проскочила искра), о чём мне исправно отписались. Вообще, они звали нас с Вадимом с собой, но я сослалась на занятость. Странно было бы соврать Вадиму, но поехать с ними. Вот если бы они в городе остались – можно было бы тайный девичник устроить и перемыть парням косточки.
Поэтому вечер я провела спокойным и приятным образом. Пока родители наслаждались просмотром очередного сериала (он был настолько интересным, что маме было даже лень пытать меня разговорами о лунатизме), я приняла ванну, а потом завалилась с интересной книгой в постель и зачиталась так, что спать легла чуть ли не позже обычного.
– Наконец-то ты снова навестила меня, Глаша, – насмешливо заметил голос. Я открыла глаза и вновь обнаружила себя в гадком сейфе. Опять этот отвратительный сон! Почему днём я напрочь о нём забываю?! И кольцо от мысленного вмешательства ему не помеха…
Большая часть рисунка на шкатулке исчезла. Осталось совсем немного.
– Твоё недовольство царапает меня. Оно жутко неприятное на вкус, ты знаешь? Мне очень хочется, чтобы ты перестала внутренне корчиться из-за этого металлического ящика. И ещё я жажду испытать снова то приятное чувство, которое мимолётно посетило меня, когда ты засмеялась. Поэтому я кое-что попробую. Только постарайся не бояться, ладно?
Ответить я не успела. А если бы успела, то сказала бы, что после этой фразы всегда становится ещё в десять раз страшнее.
Поэтому когда щупальца внезапно метнулись ко мне, обвили меня со всех сторон, и резко дёрнули к шкатулке, я завизжала.
Казалось, что я ударюсь в неё своей призрачной головой, но нет.
Произошло кое-что другое.
Шкатулка с натугой приоткрылась так, что между крышкой и основанием появилась еле заметная щель, в которую призрачную меня с обидной лёгкостью и затянуло.
Приятного было мало. Нет, боли я не чувствовала, весь дискомфорт был исключительно эмоциональным.
Просто щель резко приблизилась, а потом вокруг наступила полнейшая темнота.
– Это было очень… неприятно, – проговорил голос. – Твои эмоции буквально хлестнули по мне. Я готовился к определённому дискомфорту, но не думал, что будет… так.
У меня мелькнула жуткая мысль, что теперь я тоже заточена в шкатулку.
Ощутив новый прилив страха, невидимый собеседник еле слышно зашипел, а в следующий миг темнота рассеялась.
Я обнаружила себя сидящей на пригорке.
Здесь было красиво. В стороне виднелся лес. Пригорок покрывала мягкая короткая травка, невероятно густая, имеющая странный сине-зелёный оттенок. В ней тут и там мелькали цветы, похожие на рубиново-красные ландыши, которые будто светились изнутри.
Над ними носились странные насекомые, напоминающие то ли упитанных мохнатых бабочек, то ли шмелей с крупными крыльями и розовыми и белыми полосками на пухлых телах.
Чуть поодаль поблёскивало озеро, вокруг которого росли незнакомые мне золотистые деревья с пушистыми кисточками на тонких изящных ветвях, забавные кудрявые кусты и растения вроде огромных папоротников с ажурными листьями, украшенными узором из алых и небесно-синих прожилок.
Над озером парили кувшинки, которые мягко мерцали, пуская солнечные зайчики по воде.
Рядом со мной сидел парень лет двадцати пяти-двадцати семи на вид. Он был полуголым и смуглым, а вся верхняя часть развитого и явно принадлежащего бойцу тела, словно кружевами, была густо украшена зажившими шрамами. Причём эти шрамы ложились в искусный рисунок, что говорило о том, что их нанесли нарочно. Надеюсь, хоть не в детстве?
Густые волосы тёмно-синего (почти, впрочем, чёрного) цвета были заплетены в очень длинную сложную косу, которая в этом сидячем положении доставала до земли и частично лежала там. Кончик косы был заключён в странное украшение-утяжелитель, похожее на жало скорпиона, сделанное будто бы из чёрного металла.
Пронзительные синие (в тон волосам) глаза, до жути яркие, одновременно пугали и вызывали смутное волнение внутри. Их взгляд буквально прошивал насквозь.
Больше всего мне понравилось лицо. Я любила такие лица. Не смазливое и не журнально-безликое, а такое… харАктерное. В том смысле, что с характером.
Оно не было милым и располагающим (и даже слово «красивое» не подходило, пожалуй), но определённо было притягательным. Причём притягательным настолько, что не хотелось отводить взгляд.
Вот бывают парни, которые действительно красивы. Объективно красивы. Среди моих знакомых такие были. А бывают другие, которые именно притягивают чем-то. Глянешь на него, и колени дрожат. Будто бы характер пробивается сквозь внешность и взгляд. И они гораздо эффектнее.
Вот этот принадлежал ко второму типажу.
Если бы меня попросили описать его в деталях, я бы не смогла. Но в целом он был хорош. Настолько хорош, что я аж на время залипла.
Из одежды имелось только некое подобие юбки, разделённой на полосы, сделанные будто бы из чёрного панциря какого-то наверняка жуткого существа (по строению они походили на верхнюю оболочку насекомого. Вот только каких размеров это насекомое должно быть?!). Полосы состояли из плотно прилегающих друг к другу подвижных пластинок и зловеще поблёскивали в свете солнца (откуда тут солнце?!).
Ещё имелись высокие сапоги до колен и наручи от запястья до локтя.
Материал, из которого были сделаны сапоги и наручи, напоминал чешую. Не рыбью, а больше змеиную. Кроме того, и те и другие были украшены шипами. Только на наручах они шли по кругу, а на сапогах располагались от колена до носка.
Мне пришло в голову, что наряд этот был весьма опасным, причём в первую очередь для его владельца. Пораниться было очень легко. Наверняка требовалась привычка, чтобы безбоязненно его носить и (в этом я была уверена) использовать в качестве оружия в бою.
– Гораздо лучше, – с улыбкой сказал парень знакомым голосом. – Наконец-то ты перестала бояться. Красивое место, правда?
– Да… – помедлив, отозвалась я, рассматривая его. Так вот он какой, Эргилий! – Неужели мы по-прежнему внутри шкатулки?
– Именно так. Но это место существует в реальности. Раньше я любил здесь бывать.
– А твоя внешность… ты решил примерить приятное для меня лицо?
– Нет, – он улыбнулся шире. – Так я выглядел, когда у меня было тело. И, надо думать, так буду выглядеть, когда вновь смогу обрести плоть. Я рад, что ты считаешь меня привлекательным.
– Считаю. – Почему-то смущения я не ощущала. – Но ты выглядишь молодым. А сколько ты пробыл в заточении? Неужели твоя внешность не поменяется за долгое время?
– Я же демон. Ты сейчас видишь меня таким, каким я был незадолго до заточения
