Во дворе на скамейке перед домом приемных родителей Нефедова появления Бориса ожидала Ольга. Уже давно стемнело, а знакомый невысокий силуэт все не появлялся. Девушка с надеждой устремляла взгляд в темную глубину проходной арки, едва оттуда доносился звук приближающихся шагов. В эти секунды Ольга начинала проговаривать про себя заранее заготовленные фразы, чтобы как-то оправдать свое присутствие в этот поздний час в его дворе. Но каждый раз девушку ожидало разочарование: очередной прохожий чужой походкой шел мимо, а Бориса все не было. На сердце Ольги становилось все тревожней.

Нет, про поединок она ничего не знала. Точнее, догадывалась о чем-то таком, но позволила Нефедову себя успокоить.

Когда накануне вечером после стычки с Тюхисом Борис провожал подругу домой, Тэсс спросила его:

— Зачем Артур назначил тебе место для новой встречи?

— Просто надо поговорить… Каяться, наверное, станет, просить мира, — легкомысленным тоном пояснил юноша. — Его тоже можно понять: наедине со мной без свидетелей это будет сделать проще.

— Может, тебе все-таки не стоит туда ходить? Артур уже доказал, что способен на любую низость.

— Нет, пойду! — отрезал Нефедов и ободряюще подмигнул своей спутнице. — Надеюсь, тебя устроит заочное извинение этого «богочеловека»?

Ольга осознала свою наивность и глупость, едва поняла, что это Нефедова несут через двор на руках. Правая часть лица молодого человека превратилась в сплошную гематому, его рубашка и куртка были забрызганы кровью.

Увидев подругу, в печальных глазах которой стояли слезы, а с побелевших губ готовы были сорваться слова жалости, Борис неожиданно стал рассказывать ей анекдот:

— Девушка спрашивает знакомого парня, у которого вместо рожи окровавленная каша: «Что с тобой случилось, милый?» А он ей философски так отвечает: «Вначале было слово…»

Тэсс постаралась не задавать глупых вопросов, хотя в ее голове как раз постоянно крутились подобные фразы: «Что случилось?» да «Почему ты меня не послушал?».

Она примерно уже знала от Нефедова ситуацию в его приемной семье и потому велела его друзьям вести пострадавшего к ней домой.

Мать Ольги оказалась женщиной понятливой и с крепкими нервами.

— Его что — сшиб грузовик? — довольно хладнокровно поинтересовалась она у дочери, когда обнаружила в своей прихожей окровавленного молодого человека.

— Нет, мама, его избили… из-за меня.

— Понятно, — одобрительно кивнула высокая статная дама и принялась своими сильными музыкальными пальцами ощупывать голову Нефедова, затем она внимательно заглянула в глаза пострадавшего и заключила:

— Сильный отек лица, скорее всего сотрясение мозга, но кости черепа целы, и это обнадеживает. Ну-ка, господа секунданты, несите вашего бретера[62]на топчан в кабинет моего мужа. Это прямо по коридору, последняя дверь направо. Оленька, готовь таз и бинты. А я позвоню Берту Гансовичу.

Так звали старого доктора — друга семьи Тэсс.

На топчане Бориса снова стало тяжело рвать, у него раскалывалась от боли голова.

Вскоре явился седенький доктор в каракулевой шапке-«пирожке», золотых очках, драповом пальто и в длинном черном старомодном сюртуке, застегнутом на все пуговицы. Такие «мухоморы», несмотря на свой заплесневелый облик, обычно хорошо знали свое дело. И на счастье Нефедова в Москве конца НЭПа еще остались подобные частнопрактикующие доктора старой школы. С его появлением Ольга немного успокоилась, так как почувствовала, что отныне Борис находится в надежных руках.

Войдя в комнату, где лежал больной, доктор снял сюртук, оставшись в одном жилете, и засучил по локоть рукава белой шелковой рубашки.

— Ну-с, сударь мой, — странно захихикал старичок, присаживаясь на стул возле кровати Нефедова, — могу вас успокоить: дело ограничится моими визитами — судя по вашему геройскому виду, священник вам на этот раз не понадобится.

Доктор вытащил из принесенного с собой потертого саквояжа инструменты и приступил к делу. Прищурив один глаз и оттопырив нижнюю губу, он сосредоточенно осмотрел Нефедова, послушал с помощью специальной трубы его сердце, посчитал пульс, снова заглянул в глаза пациенту и ощупал голову, сделал укол…

' Задира-дуэлянт.

Перед тем как уйти, доктор посмотрел сквозь очки на молодого человека своими мудрыми стариковскими глазами и, немного подумав, сказал:

— Не сочтите за грубость, голубчик, но я бы посоветовал вам жениться как можно раньше. У людей вашего телесного и духовного склада есть слишком много шансов уйти в лучший мир в цветущем возрасте, не оставив после себя потомства. Так-то вот-с…

* * *

В Ольгином доме Борис оказался окружен такой заботой, что первое время сильно смущался и никак не мог привыкнуть, что все тут к нему относятся, словно к родному сыну. Мать Ольги сразу же позвонила Фальманам и сообщила, что с их приемным сыном случился несчастный случай. Она также сумела легко решить вопрос с Яковом Давыдовичем, чтобы мальчик наблюдался опытным врачом у нее на квартире.

Пока Нефедов мучился от рвоты и сильных головных болей, у его кровати постоянно находились заботливые сиделки — мать и дочь поочередно меняли молодому человеку повязки, поили больного чаем, следили, чтобы в указанное доктором время он не забывал принимать прописанные микстуры.

Таким образом, на какое-то время сирота оказался в центре всеобщего внимания и любви. И мать Ольги — Екатерина Алексеевна и ее отец — Фома Ильич сразу отнеслись к новому обитателю своей квартиры с большой теплотой. Им пришелся по душе открытый жизнерадостный нрав юноши. Ну и, конечно, свою роль сыграли обстоятельства, при которых Борька получил свои ранения. Ведь он пострадал за честь их дочери.

— В нашем роду все женщины хотя бы раз в своей жизни бывали причиной для дуэли, — шутливо рассказывала Борису Ольгина матушка. К этому времени юноше стало значительно лучше, и он вместе со всеми домочадцами проводил вечера в удобном кресле в уютной гостиной.

— Когда я училась на втором курсе Смольного института, мой будущий муж стрелялся из-за меня с одним подпоручиком, кажется артиллерии. Хотя обычно артиллеристы, головы которых не так горячи, ибо постоянно охлаждаются сухой математической диетой, не столь драчливы. Но то ли этот подпоручик действительно был так сильно в Меня влюблен, то ли ему наскучила его баллистика с механикой, но он всерьез потребовал от студента удовлетворения и слышать не хотел о примирении.

Голос Екатерины Алексеевны звучал удивительно мелодично. Временами, по ходу рассказа, она заливалась звонким смехом, ослепительно улыбаясь. Это была женщина той благородной красоты, которая позволила бы ей непринужденно царствовать в аристократических салонах и кружить головы блестящим гвардейцам в мазурочном вихре бальных залов. Но в нынешние времена, когда законодателями мод являлись почти поголовно страдающие отсутствием вкуса жены кремлевских выскочек, с такой внешностью безопаснее всего было пребывать в ранге скромной домохозяйки.