– Я в лес ходил, – принялся поспешно рассказывать дядя Юра. – Вернулся – а поселок пустой уже. Нету никого, только ветер свищет. Видимо, с реки приплыли – я у берега следы на песке видел. Много натоптали. Людей, вещи, еду – все прихватили.

– Отец, а ты откуда про Комсомольск знаешь? – подозрительно глянул на старика Михей. – Тебе-то про тюрягу кто рассказал?

– Беглые потом рассказали, – с ходу ответил старик. – Бежали ведь люди с зоны. Трое беглых с год назад у меня неделю жили. Сами откуда-то из-под Хабаровска. Вот и наболтали страстей про Комсомольск. А вы тоже, что ли, беглые?

– С чего решил? – спросил Батя. – Похожи?

– Есть такое дело, – улыбнулся дядя Юра. – А кому тут еще взяться, как не беглым? Да мне все равно – беглые или нет. Лишь бы люди хорошие были. А то тут одному тошно, хоть волком вой.

– А семья-то была?

– Нет, – развел руками дед. – Жена давно убежала, еще до Войны. Детей не успели народить. Так потом бобылем и жил. Мужики, пойдемте в дом, что ли. Есть хотите?

Желудок Михея после слов деда заурчал с удвоенной силой. Последний раз они хлебали жидкую баланду почти сутки назад, и теперь мысль о еде становилась навязчивой. Что ни говори, а этот старик на берегу подвернулся как раз вовремя.

– От харчей не откажемся, – в первый раз за встречу улыбнулся Вячеслав. – А то со вчерашнего дня не жрамши.

– Пойдемте, – махнул рукой дядя Юра и взял курс в сторону поселка. Друзья пошли следом. По дороге Миша внимательно изучал окрестности. Берег полого взбирался в гору, кое-где среди полегшего сухотравья пробивались первые зеленые побеги. Весна в эти края, видимо, наведывалась позднее, но все равно чувствовалось в воздухе ее дыхание. И хотя в низинах еще лежали ошметки грязного снега, уже вовсю пахло оттаявшей землей и сухой травой. С реки веяло свежестью, и парень вдруг осознал, что так пахнет свободная жизнь.

Наметилась в облаках робкая проталина, упал на землю солнечный луч, побежал по берегу. И на душе у него словно немного оттаяло и потеплело. Захотелось верить в хорошее, в доброе. Повеселели и Леха с Ванькой – они беззаботно шли рядом и судачили о чем-то. Один только Батя, как показалось Михею, выглядел слегка задумчивым и подозрительным.

Впереди замаячил бывший поселок – развалины, утопающие в сухом бурьяне, заросшие кустарником старые бараки и покосившиеся столбы. А чуть в стороне, на взгорье, приютился небольшой хутор – ладные срубы, домушки сараев и шапки погребов. Парню он сразу же напомнил родную деревню. Только пусто тут было – не скрипели колодезные цепи, не лаяли собаки, не бегала ребятня. Словно все жители собрались разом и оставили родные дома. Вот только не по своей воле, а так же, как и Мишка с односельчанами.

Домик дяди Юры стоял бобылем на окраине поселения у неглубокого оврага. За огородом – березовая роща и маленькое поле, окаймленное долговязыми тополями. У самого дома – приземистая сарайка, скособоченная поленица да клочок палисадника с двумя елками и черемухой. Старик звякнул ключами, отпирая тяжелый замок на двери.

– От кого запираешься, дядь Юр? – усмехнулся бригадир, глядя, как дед колдует над замком.

– Да мало ли, – пожал плечами старик. – Так поспокойнее.

Совладав с запорами, дед позвал всех внутрь. Скрипнули в сенях доски пола, и друзья оказались в узкой прихожей. Справа громоздилась русская печь, слева вдоль стены тянулась лавка с мисками. Под ногами – старый затертый половик. Впереди, у большого окна – выцветший резной комод. А еще тут пахло едой, дымом и деревом. Быстро разулись, и хозяин пригласил всех в комнату.

– Ну, присаживайтесь, что ли, отдохните с дороги, – добродушно предложил дядя Юра, указав на старый диван у стены. Михей первым приземлился у окна, Батя опустился рядом, положив автомат на колени. На крепкой лавке возле стола устроились Эстет и Ванька. Хозяин тем временем выудил из печи большой чугун. Шибанул в нос дразнящий запах еды, и у Мишки потекли слюни. С трепетом глазели на действия старика и Леха с Ванькой. Дед резво схватил с лавки объемистое блюдо, навалил с горкой, словно камней, картошки в мундире. Выволок из темного зева печи чугунок поменьше, и по комнате поплыл аромат вареного мяса.

– Немало ты на одного себя готовишь, – подметил Вячеслав.

– Так это я на неделю наварил, – улыбнулся старик. – Чтобы каждый день не колупаться. Употребляете? – осведомился он и выудил из комода бутылку с мутной жидкостью. Лицо Бати тут же расцвело.

– И-и-и-и-и! – радостно протянул бригадир и, как почудилось Михею, тут же растерял всю подозрительность и задумчивость. Да и сам Мишка окончательно успокоился. Сейчас, когда он вдохнул запахи домашнего уюта и картошки с мясом, в голове остались только мысли о предстоящем обеде.

Леха отказался от спиртного. Остальным дядя Юра плеснул по мятым кружкам мутной жижи и пожелал приятного аппетита.

– Ай, душегреечка, – заулыбался Вячеслав, опрокидывая свою дозу в рот. – Ну, удружил, отец. Ну, спасибо! Тыщу лет самогонки не пил.

Самогон оказался крепким, забористым. А в рот уже торопилась картошка с мясом, а за ними просилась еще «горькая». Спиртное подогрело аппетит, и теперь друзья уплетали за обе щеки.

– Что за мясо-то, отец? – спросил Батя, ловко орудуя ложкой.

– Тетерева наохотил, – похвалился дядя Юра. – Скотины нет теперь – ту, что была, перебили да увезли в Комсомольск. Остальные разбежались. Ну а вы давайте, рассказывайте, как сбежали?

– На Комсомольск дикари напали, – сказал Портной, усердно жуя кусок мяса. – Вот мы под шумок и дернули.

– Что за дикари? – продолжал выспрашивать старик.

– Кто их знает, – отозвался Михей. – Волосатые, с камнями и дубинами. Их там целая орда была, даже охрана отбиться не сумела. Ночью напали, пока все спали.

– И много вас сбежало?

– Не знаю, – пожал плечами парень. – Мы просто первыми драпанули, как только началось. Может быть, и еще кто-нибудь удрал, но мы не видели.

– Дядь Юр, заночуем мы у тебя? – спросил Батя старика. – Нам бы сил набраться. А завтра дальше двинем.

– Да оставайтесь, мне разве жалко, – улыбнулся дед. – Всем места хватит. Я и сам предложить хотел. А потом куда?

– Дальше поплывем, в сторону Хабара, – сказал Вячеслав. – Домой хочется. А чем тебя отблагодарить?

– Пороху бы мне, – сказал хозяин. – Мужики, у вас лишнего не найдется, а? Порох кончается, а охотиться надо. На одной капусте с картошкой не протянешь, мясца тоже хочется. А ноги уже не те, далеко ходить не могу.

– Вот с порохом не поможем, – развел руками Батя. – Нет у нас совсем ничего, что было – в том и убежали.

– Ну, на нет и суда нет, – пожал плечами старик. – Я уж так спросил, на всякий случай.

Дядя Юра потряс бутылку – на дне плескались остатки самогона. Налили по последней, бодро выпили и доели картошку с тетеревятиной. Михей был счастлив – после обеда и дозы спиртного хотелось завалиться на печь и соснуть часок-другой.