– Таких друзей – за хрен и в музей! – рыкнул бригадир. – Ты меня своей дружбой не попрекай! А то я тебя сейчас попрекну дробью в глаз. Друзья нашлись, тоже мне. Зарыл бы вас тут и не поморщился. А ну, все в кучу к стенке, живо!

Вскоре вся троица беглых собралась в углу. Михей заметил, что мужики с опаской поглядывают на разъяренного Батю. Да он и сам бы в этот момент испугался бригадира. Лицо перекошено злобой, в глазах полыхает недобрый огонь. Но что-то все-таки удерживало Вячеслава от расправы над бывшими друзьями.

– Ребят, не бейте, – раздалось от печи. Это подал голос дядя Юра, которого Ванька по-прежнему держал за шиворот. Но Батя рыкнул на старика так, что тот сразу весь сжался.

– Обоссать лучше? – съязвил Михей, подходя к деду. Старик закрыл глаза, точно ожидал удара.

– Ну надо же, – бросил Вячеслав. – Говно старое, а все равно воняет. Я бы тебя в первую очередь придушил и не посмотрел, что ты нас тут мясом и самогонкой угощал. Хозяин добрый, мать твою. На два фронта воюешь, гад?

– Так я как лучше хотел. Я думал, вы язык общий найдете, а вы – драться да стрелять, – залепетал дядя Юра.

– Потреплись еще у меня. А ну, в кучу, к своим – живо! – гаркнул Батя. – Довели папашу, вашу мать. Лешка, дай сюда автомат.

Эстет передал бригадиру «калашников». Двустволку Батя протянул Михею.

– Мишаня, держи. Глаз не спускай с этих чертей.

Парень взял ружье – удобно и привычно. С таким оружием он умел управляться – немало пришлось на охоте пострелять. А уж с автоматом пускай Вячеслав – ему сподручнее.

– Чего будем с ними делать? – Михей мотнул головой в сторону зэков.

– Я бы им яйца отстрелил, – зло сказал Батя. – Чтобы неповадно было.

– Может, не надо? Давайте без крови, – предложил Леха. Он выглядел немного растерянным, точно представил, что сейчас именно ему придется казнить обидчиков.

– Телячьи нежности, – насупился Вячеслав. – Они бы так с вами не цацкались. Вон, Мишаню уже потрошить хотели.

Но просьба Лехи немного остудила Батю. Бригадир уже не выглядел таким разъяренным, как минуту назад. Видно было – Вячеслав что-то обдумывает.

– Чего это ты там про химзу говорил? – спросил он Егора.

– Про какую химзу, – старый приятель попытался косить под дурачка, но тут же получил пинка в бок и честно признался: – Есть химза, пять комплектов.

– Давай сюда, живо! – рыкнул Батя. – Нам пригодится.

– Слав, а мы как же? – запричитал Егор.

– Ка́ком кверху, – презрительно бросил Вячеслав. – Ваши проблемы. Как вы с нами, так и мы с вами. И тут неплохо проживете. Где, говоришь, фон начинается?

– За Елабугой. Чем ближе к Хабаровску – тем выше.

– Без тебя уж понял, – ответил Батя. – Не дурак. Если соврал – не поленюсь, вернусь и урою! Патроны к ружью есть? Только ты по-хорошему давай, пока я добрый.

За пять минут Вячеслав услышал все, что знали беглые. Ванька сбегал в чулан и притащил рюкзак с пятью комплектами ОЗК, несколько респираторов и пригоршню патронов. К тому же под грозным взглядом Бати дядя Юра сознался, где хранит запасы еды, и друзья разжились вяленым мясом и сухарями. Осмотрев захваченное добро, бригадир довольно кивнул.

– Жорнабор тоже хватай, пригодится, – бросил он Лехе. Эстет сгреб со стола миски и кружки и затолкал их в недра рюкзака. – Давай-ка упаковывать голубчиков.

Пока парни держали четверых неприятелей на прицеле, Батя ловко связал всем руки и теперь довольно потирал ладони.

– А ну, гамадрилы-бандерлоги – живо в сени! – гаркнул он. – В кладовке у меня спать будете.

Пленных решили запереть в крохотном чулане. В закутке было тесно, но бригадир не обращал внимания на причитания мужчин. Он запихал туда всю четверку, для верности пнул Егора под ребра. Бывший товарищ заскулил от боли.

– Не ной как баба, – повысил голос Батя. – Ночку всего потерпите. Завтра уплывем, и заживете как раньше. Лешке скажи спасибо, что я тебе яйца не отстрелил.

– Холодно, блин, – пожаловался Егор.

– Не замерзнете, – отмахнулся Вячеслав. – Жопой друг к другу прижмитесь – так теплее. И, не дай бог, мешать мне спать – пришибу.

Угрозы возымели действие. Пленные притихли и больше не открывали рты. Заперев чулан на щеколду, бригадир с Михеем на всякий случай придвинули к двери тяжеленный сундук.

– Отбой, – сказал Батя. – Выспаться надо. Дежурить по очереди будем, мало ли. Отдыхайте, мужики, я первый покараулю.

Он и разбудил остальных утром. В окна заглядывал румяный рассвет. На улице веяло прохладой, лужи возле дома сковал тонкий ледок. Ночной ветер разогнал тучи, и отполированное до блеска небо светилось голубизной. Над Амуром гордо поднималось солнце, а следом тянулся тонкий шлейф облаков, словно фата невесты. День обещал быть ясным. Мир выспался, и друзья отдохнули и чувствовали себя бодрыми и готовыми к новому путешествию. После недолгих сборов наведались в сени. Бригадир пнул дверь кладовки и спросил:

– Не замерзли там, бандерлоги?

В ответ – невнятное мычание и матерщина. Сдвинув сундук, Вячеслав выволок из чулана старика и развязал ему руки. Дед сразу же съежился.

– Да ладно тебе, отец, не буду бить, – заверил бригадир. – С нами пойдешь. Как отчалим – развяжешь своих хлопцев. А то еще окочурятся там. Понял?

Старик понуро кивнул. Он молчаливой тенью волочился за друзьями до самой реки. С нескольких рывков Батя завел мотор, кинул рюкзак с добытым скарбом в кубрик.

– Забирайтесь, мужики, – бросил он. Парни залезли на борт и сейчас на прощание разглядывали берег.

– Бывай, отец! По-людски жить надо, а не так вот! – наставлял дядю Юру бригадир. – И своим тоже это передай.

Старик только кивнул в ответ, не поднимая глаз. Мотор фыркнул, и катер медленно пошел от берега. Полоса песка неторопливо удалялась – Батя держал курс на основное русло. Фигурка старика становилась все меньше, а потом и вовсе скрылась из виду. Впереди поднялась стая уток и, заложив круг, потянулась за остров. Михей глядел в утреннее небо и улыбался.

– Вот тебе и люди, – покачал головой бригадир. Катер миновал горловину протоки и выскользнул в основное русло. Вода, взбитая винтом, бурлила и пенилась, и за судном тянулся белый след. Он убегал вдаль, как вчерашний день, а спереди наваливался день сегодняшний – ясный и погожий.

Минувшие сутки научили Михея многому. А главное – не доверять людям в новом и опасном мире. Это не дома, в родной деревне, где все друг друга знают и готовы помочь. Тут – дикий и злой край. Прав был Леха – кто знает, как могло вчера обернуться? Парень только успел обрадоваться обретенной свободе, как судьба принялась подбрасывать им неприятности и проблемы, гнуть и проверять на прочность. А ведь еще даже до Хабаровска не доплыли. Не зверья следовало бояться, о котором говорил Вячеслав. Нужно было опасаться людей.