– Тут же оживился служащий борделя. – Если нужно, конечно узнаю. Если, нет, то впервые вижу.

Весь его вид транслировал огромное желание угодить Аракчеевой.

– Ясно… – Она покачала головой, а потом наклонилась немного в сторону, в бок, рассматривая из-за служки длинный коридор. – Тогда сделаем по-другому…Проводи нас к тому номеру, где этот Высший при своем прошлом посещении наблюдал за вашей девочкой.

Мужик тут же затряс башкой и мелкими шажочками, вприпрыжку, рванул в сторону нужной комнаты.

Вообще, конечно, интересно, все люди так относятся к Рогатым? Боятся их до одури? Я бы не хотел узнать, например, что мы тут тоже разные части тела жрём. Вот точно не хотел бы. С этим смириться не получится. Хотя, может, они так реагируют на высокопоставленных Рогатых. Все же Аракчеева – Глава Тайной Канцелярии. Личная Сторожевая собака Люцифера. Как о ней говорят Патриархи. Да и Ольденбургская тоже не последняя ромашка на этом поле. Так-то фрейлина Великой Княжны… О-о-о-о-о…Черт! Я чуть не ударил сам себя по башке. Катрин! Вот кто расскажет мне о таинственной дочери императора. Она ведь знает о Романовых все. Как я сразу не сообразил. Тупею тут с этим демонским отродьем.

– Вот. Здесь. – Служка замер перед входом в комнату, попутно распахнув для нашего удобства дверь.

–Свободен…– Наталья Алексеевна небрежно махнула рукой, отпуская несчастного человека восвояси, в сама вошла в номер.

Я, естественно, за ней. Не стоять же в коридоре, как последнему придурку. Хотя, скажу честно, желания не было ни малейшего. Вообще. Воображение сразу живо нарисовало мне картину той ночи. Голая шлюха и это существо, которое вырывает ее сердце, а потом кладёт его себе в рот. Ужас…Аж мурашки по телу. Отвечаю. А я, если что, видел войну глаза в глаза. Смерть видел. Удивить меня сложно. Но, сука, то выражение лица, с которым Низший это делал…Просто мандец. Смотрел на меня, спокойно, пофигистически. Улыбался и пережёвывал. А с его губ капала кровь…

– Княжич, хватит! – Наталья Алексеевна застонала и прижала пальцы к вискам.

Она всего лишь две минуты назад осматривала комнату. Ходила вдоль кровати, трогала крюк, вбитый в стену, на котором висели наручники. А теперь вдруг побледнела и явно испытывала что-то наподобие приступа головной боли.

– Чего хватит? – Я бестолково на нее уставился, не понимая, в чем дело. Просто случай с Николаем был совсем другим. Сейчас я никого не трогал, ничего не делал. Точно.

– От Вас фонит сильно злостью. Интересно, кстати. Читать не получается Ваше сознание, но зато эмоции Вы транслируете мощно. Будто молотком в мозг мне лупите. Ладно… Идемте. Здесь нет ничего особенного.

Графиня развернулась и вышла из комнаты. Я собрался сделать то же самое. Но внезапно мое внимание привлёк предмет, который лежал почти под кроватью. И я бы, наверное, его не заметил. Если бы точно не знал, что это. Жетон. Кусочек металла на веревке. Его носят солдаты. Вернее, если более точно, такие носили ребята из моей группы. Я наклонился и поднял эту вещь. Внимательно посмотрел на слово, которое было на жетоне. Очень внимательно. Почти минуту. Потом сунул его в карман и двинулся следом за Аракчеевой.

В голове имелись две мысли.

Первая – я вспомнил вдруг один интересный момент. Наталья Алексеевна сказала, Юсупова видела, как Катрин меня догнала и разговаривала. Круто. Но еще Юсупова видела, как я, настоящий, вышел из борделя и пошел в другую сторону. То есть она меня видела дважды. И что? Никаких сомнений? Никаких вопросов?

Глава 10

Наталья Алексеевна нашей поездкой осталась недовольна. Я бы даже сказал, очень сильно недовольна. Если уж совсем честно, Аракчеева злилась.

В первую очередь, потому, что итогов эта поездка особо не принесла. Подозреваю, графиня, может, конечно, и не ждала, будто все сразу, как по волшебству, разрешится, однако рассчитывала на бо́льшее.

Когда мы вышли из борделя, чему я был рад, она попросила показать тот путь, который в прошлый раз получился до места, где какая-то тварь отоварила меня по башке. Я парень не капризный. Мне не жаль. Показал. Даже рассказал.

– Шел, думал, хотел успокоить нервы. Вот тут. – Ткнул для наглядности пальцем в подворотню. – Стоял какой-то тип. Но какой, не скажу. Было темно. Ни лица, ни каких-то внешних отличительных признаков не разглядел. Почувствовал запах табака, потом увидел силуэт и огонек от тлеющей сигареты. Все. Успел только спросить, не найдётся ли закурить, сделал буквально шаг в сторону от дороги и меня огрели по голове. Вырубился моментально. Значит, огрели прилично. Чем-то очень тяжелым.

– Интересно…– Аракчеева стояла возле этой самой подворотни и рассматривала ее с любопытством.

Что она там увидела, в душе не имею ни малейшего понятия. Обычный просвет между домами, в конце которого – кирпичная кладка. По сути, небольшой тупик. Даже хер понял, зачем он тут. Единственное, в самой глубине стояли несколько мусорных баков. Графиня вдруг резко сорвалась с места и направилась к ним. Потрогала каждый. В смысле, с внешней стороны, конечно. Не было такого, чтоб Глава Тайной Канцелярии полезла в мусоре ковыряться. Она просто, как и в случае со входом в бордель, прижимала ладонь к каждому банку, несколько секунд стояла, не шевелясь, а потом переходила к следующему. Я терпеливо наблюдал минут десять. Наталья Алексеевна общупала их несколько раз. А мне, вообще-то, сильно хотелось попасть уже в Академию. Во-первых, имеются вопросы к Катрин и Юсоповой. Во-вторых, еще больше имеется вопросов к Лилит. Особенно, один меня волнует сильно. Как жетон мог попасть под кровать проститутки? Даже не так. Как вообще жетон мог попасть в этот мир. Он лежал дома, в ящике, когда я отправился на пробежку.

– Наталья Алексеевна, ни в коем случае не осуждаю. Каждый занимается тем, что ему по душе. Но Вы среди мусора смотритесь несколько неуместно. Вряд ли это Ваше хобби. Может, объясните, что Вы полезного хотите почерпнуть из данного процесса?

– Вот нравится мне Ваше чувство юмора, Княжич. – Аракчеева отвлеклась от изучения контейнеров и посмотрела на меня с улыбкой. – Оно очень необычное. А главное, у меня есть полное ощущение, что Вы меня вообще не боитесь. И не испытываете ненависти. Это, знаете, бодрит. Просто свежий морской бриз на фоне запаха гнили.

Графиня отлепилась, наконец, от мусорки и вышла из тупика обратно на тротуар.

– Вас напрягает отношение остальных Высших? Странно. Я думал Великой и Ужасной Аракчеевой на