У дикаря была статуэтка богини Дианы, невесть откуда взявшаяся. Она стояла у стены, заботливо украшенная цветами и веточками. Дикарь соорудил алтарь, и наверняка молился на него. Он обожал эту вещь, и я невольно разделил его восхищение сим произведением искусства. Статуэтка была действительно, мастерски сделана. Женщина в лёгкой тунике, с луком в руке и колчаном стрел за спиной, выглядела потрясающе красиво. Божественно. Словно воплощение моей защитницы, богини Фортуны.

И дикарь мечтал увидеть ещё больше такой красоты.

Дикарь восхищался культурой европейцев. Он вознёс своё восхищение до уровня сотворения кумира, коим являлся белый человек. Он мечтал попасть в земли, где живут его боги, и посмотреть на их чудеса.

В этом я мог ему помочь. О чём и пояснил с помощью жестов и тех нескольких слов, что понимал дикарь.

На радостях тот бросился мне в ноги, обнимая колени. Я поднял его, придерживая за плечи.

Мы заключили обоюдно выгодное соглашение. Туземец помогает мне добраться до земель, где живут белые. А я в благодарность покажу ему чудеса цивилизованного мира.

Я всегда говорил, дурак хуже врага. Похлеще дурня, нежели Гарри, стоило ещё поискать. Он поднял такой шум, что всё племя сбежалось. Нас опять окружили, но в этот раз мы приготовились к бою.

Однако драться опять таки не пришлось. Из толпы, освещая дорогу факелом, вышел наш капитан. Живой и здоровый, целый и невредимый.

— Сложите оружие, ребята. Нам ничего не угрожает.

За ним стоял высокий европеец, полуголый, как дикари. Кожа его даже в красных отблесках факела выглядела мертвецки бледной. В руках он держал книжицу в потёртом переплёте.

Посомневавшись немного, мы сновав отдались на волю дикарей. Уж очень уверенным и спокойным выглядел наш капитан. И он гарантировал нам жизнь и безопасность. Что оставалось делать? Вступить в безнадёжную схватку и погибнуть.

Вернулись к кострам, где уже готовились закуски. На длинных вертелах пеклись два тела…

Нет, туши, рассмотрел я с облегчением. Кабаны.

Я удивлялся добродушию дикарей, не проявлявших враждебности. Злобные каннибалы походили на жителей любых иных островов, далёких от привычки есть себе подобных. Хотя, если подумать, зачем им быть злобными? Мы ведь тоже не ненавидим коров и свиней…

Мы засиделись у костра, сытые и довольные жизнью. Как могут быть довольны люди, избавившиеся от смертельной опасности и получившие надежду на будущее.

Наш новый знакомец сидел на бревне, поджав под себя ноги в рваных бриджах. Он не назвал своего имени, но туземцы называли его «Падрэ».

Книга лежала на коленях, бережно прикрытая рукой. Несомненно, Библия. Он поглаживал корешок, разговаривая.

— Действительно, эти люди — каннибалы. С Божьей помощью я борюсь с этим страшным грехом вот уже скоро пять лет. И поверьте слову моему, не одну душу я спас за это время.

— Они убивают людей ради мяса?…

— Нет! Что вы! Ни единого раза за всё время я не наблюдал бессмысленного убийства. Только в бою. Это племя вот уже несколько поколений, как воюет с соседним, пытаясь поделить островок, лежащий между их территориями.

— Так мы сейчас на острове?

— Да.

— Так что там с человекоедением?… — встрял Пёс. Он очень живо интересовался подобными вещами.

— Я уже говорил, эти люди не едят других людей… В нашем понимании этого слова.

— А в каком понимании они их едят?

Падрэ умолк, раздумывая.

— Вы слышали когда-нибудь о берсерках?

— Это те, что варвары?

— Именно. Я говорю о викингах. Как вы думаете, они были людоедами?

— Что вы несёте!

— А-а!!!! А вот тут вы ошибаетесь!

— Как это, ошибаюсь… Они что, людей ели?

— Не совсем. Но каннибализмом занимались.

— Вы меня запутали. Объяснитесь, пожалуйста!

— Пожалуйста! Что в вашем понимании значит, есть людей?

— Ну… Зажарить или сварить. И сожрать…

— Вот именно. То есть, принять в пищу. Ради утоления голода. Так?

— Вроде, так.

— Так вот, именно об этом я и веду речь. Викинги не ели людей. Им хватало дичи и рыбы. А вот каннибализмом они занимались. В виде ритуала. Викинги верили, что сила врага находится в его печени. Сила, дух. Душа. Воинская доблесть. Называйте, как хотите. И вот, если съесть эту печень, то сила врага перейдёт к вам, умножая вашу силу.

— Ого как!

— Именно. То же верование и у островитян. Они верят, что вместе с телом врага к ним переходят и его силы. И действительно, поедают части тел своих противников. Это обряд обновления. Или лечения, если хотите. Вот вам, к примеру, нога болит. Спасу нет. Что вы будете делать? К знахарю? А если не поможет? Если это уже навсегда? Тогда остаётся одна надежда — съешьте ногу сильного воина. Дух его, грубо говоря, ноги, перейдёт в ваше тело, укрепляя вашу ногу. Примерно так. Потому я и говорю, дикари не употребляют людей в пищу. Они просто пользуются верой предков, утверждавших то, что я вам сейчас рассказал.

Он смотрел на меня с выжидающим выражением лица, словно хотел услышать вопрос, или возражения, чтоб продолжить свою лекцию. Но мне было достаточно.

Людоеды, не едящие людей. Только части их тел. Разве это не одно и то же? Что-то тут наш мудрец перемудрил.

Мы молча посидели, глядя в огонь. Я набил трубку местной травой, похожей на табак, и затянулся горьким дымом.

— Так как вы то сами тут оказались? Миссионерствуете? — спросил я, указывая на библию в его руках.

— А? — словно очнулся мой новый знакомый, прикрывая книгу.

— Говорю, у вас Библия. Вы пришли миссионерствовать, наставлять дикарей на путь истинный?

— А… Не совсем… Здесь я оказался случайно. Хотя верно. В меру своих сил пытаюсь избавить туземцев от грешной привычки, противной самой человечности.

— Что вы проповедуете? Католицизм или православие?

— Ни то, ни другое, друг мой. Эти две религии — суть одной. И это лучшее подтверждение тому, насколько удалилось нынешнее христианство от учения Христа. Я же познал истинную сущность его учения. Было ли мне откровение, или просто, знание пришло, я не скажу. Иисус тоже мудрости не учился, он был рождён со своим знанием. Так же и я. Я ещё ребёнком отказался ходить в церковь. Били меня, понукали, заставляли. Вызывали даже священника из епархии, беса изгнать. Да не тут то было.

Вырос я, бродить отправился. Побродив по свету, познакомился со многими религиями. И заметил несомненное сходство в учениях великих мудрецов и пророков. Истина одна, как бы её не искажали. И все веры, верования и религии произошли из одного источника. Только черпали из него по разному. Как сейчас черпают католики и православные, споря, сколькими пальцами стоит креститься. Или, грех ли убийство на войне. Всё подставляется под обстоятельства или реалии общества, в котором практикуется.