– Не понимаем, а ты совсем спятил, – охладил его Женька. Наверное, завидовал. – Ник, ты разве не слышал, о чем мы с Верой говорили? Это уже настоящее преступление! Пора и другим людям помочь, а не только себе. Про внутренних демонов все помним? Мы-то, на тебя глядючи, как раз только демонов и видим! Повторяю, раз ты все прослушал: какой-то человек, представившийся девушкой восемнадцати лет, пишет младшему брату Веры в соцсети, пудрит ему мозги, выманивает на личную встречу. Речь идет или о педофиле, или о наркосети, где малолеток в найм обманом набирают. Нет других причин у взрослого человека писать шестикласснику!

Ник похолодел и вмиг отбросил все свои романтические терзания. Подобных историй он слышал множество, но все они происходили где-то там – в новостях с незнакомыми людьми. Вера, разумеется, выглядела самой обеспокоенной:

– Это еще повезло, что Ромка мне сказал. Обычно детям так голову засирают, что они ни с кем не делятся и попадают в лапы уродам! С этим делом тянуть нельзя. Неизвестно, сколько еще детей у того мудака на крючке. Но и нельзя начинать без проработки деталей, а то получится как в прошлые разы: преступление раскрыто, а с преступником сделать ничего не можем.

– Согласен, – нехотя признал Николай, которому горело хоть одно дело довести до конца самостоятельно. Но здесь уже не шутки, то есть гордость можно и засунуть куда подальше. Потому он кивнул в сторону: – Объявим перемирие с Базукой? Нам нужно оружие массового поражения, которое не растеряется в случае опасности. Кстати, заметили, что он в последнее время постоянно неподалеку от нас крутится?

Женька усмехнулся:

– После того, что я ему наплел, наверное, ждет, когда сглаз сам собой отвалится. Нет, его звать точно не стоит, а то не удивлюсь, если именно он организовал сеть, где несовершеннолетние для него прячут закладки.

– Тоже верно, – кивнул Николай. – Я вообще удивлен, что ты так мягко с ним обошелся. После всего, что он тебе сделал. Может, у тебя комплекс жертвы?

– Может, я просто спокойный и отходчивый, а не как некоторые? – огрызнулся Женька. – Вернемся к нашим педофилам. Подкрепление нам не помешает, но само оно не должно быть преступным. Как насчет Короленко? Он тоже за себя постоять может, зато нож в спину не воткнет. К тому же у него синдром отличника, потому втянуть его в доброе дело не составит труда – вперед нас на банду понесется, если это потом занесут в личное дело.

– Неплохой вариант, – неуверенно одобрила Вера.

И Николай не нашел чем возразить:

– Не Базука, конечно, но хоть что-то. И если не захочет – заставим. Вера, в смысле, заставит. Раз уж на то пошло, мы можем собрать целую армию и явиться на встречу с теми уродами в абсолютном большинстве.

Но самый вдумчивый Женька покачал головой:

– Сомневаюсь, что уроды – заодно и идиоты. Если мы оцепим весь район Вериными ухажерами, то сами же всех преступников отпугнем. Тут надо хорошенько пораскинуть мозгами. Вер, на тебе Короленко – уговори присоединиться. Ник, почитай УК – поищи зацепки, чтобы виноватого сразу в полицию сдать. А я поизучаю распечатки их общения – составлю психологический портрет преступника. Или преступников, ведь скорее всего там работает группа.

Звучало весомо и очень серьезно, потому все трое вдохновились и пошли в разных направлениях решать каждый свою задачу.

* * *

Пока Вера сосредоточилась на виртуальных преступниках, она упустила из виду преступника вполне реального. Андрея она найти не успела, в коридоре ее перехватил Бойков.

– Опять против меня что-то задумали? – он попытался прошипеть злобно, но поддался влиянию и уже на конце фразы смягчил тон.

– Да кому ты сдался? – буркнула девушка. – Мы про тебя вообще не вспоминаем! О, как ты вовремя под ноги попался. Идем вместе – отыщем Андрея, и ты ему сообщишь, что у нас с тобой никогда ничего не было. Сообщишь же?

На лице брюнета отразились муки невыносимой боли:

– Сообщу… кажется… Едрить меня через коленку, это же опять гипноз? Какое же противное ощущение – делать то, чего делать не хочешь!

– Сочувствую, – поморщилась Вера. – Не хочешь – не иди, и без тебя справлюсь.

Она пошла дальше, но Захар еще несколько секунд думал, а потом поплелся следом. Вера уж было отметила за собой очередную победу, как вдруг его голос изменился:

– Но вам троим это с рук спускать нельзя! Вы же конченые злодеи, раз так издеваетесь над людьми!

– И что ты сделаешь, конченый добряк?

Базука вдруг схватил ее грубо за локоть, развернул и дернул на себя, разгоняя собственную агрессию, придающую ему сил:

– Буду выбирать из того, что хочу сейчас делать! Бежать за тобой послушным щенком или не бежать – и то, и то в голове ведь крутится. Но затащить тебя куда-нибудь и изобразить совсем непослушного добермана тоже не откажусь.

– Но-но, остынь, – немного испугалась Вера. – Тебе ведь хочется, чтобы я была довольна, потому ты просто не сможешь изображать из себя добермана!

– Так ты и будешь довольна! – Бойков все сильнее радовался обнаруженной психологической лазейке. – Просто пока об этом не знаешь.

И тут Веру накрыло страхом, как в первый день осознания своей силы. До сих пор она получала лишь бонусы и никаких минусов, но Базука – другое дело. Он сам себя накручивает, напоминает о своей ненависти, хватается за любые подсказки, чтобы потерять как можно меньше. Им движет уже не столько внушенная страсть, как желание победить: и сам готов пострадать, лишь бы его обидчики пострадали сильнее.

Бойков потащил ее за руку в сторону, Вера опомнилась и заголосила, раз уж она здесь самая обаятельная и привлекательная:

– Помогите! Кто поможет – с тем на свидание пойду!

И тогда она впервые поняла естественный ограничитель своей силы: молодые люди были готовы рваться в бой за честь прекрасной дамы, но чувство самосохранения перевешивало – и это отражалось на практике тем, что буквально каждый запинался за шаг до них и глубоко задумывался о сути бытия. То есть об увечьях, с которыми им придется жизнь, если они попытаются вырвать красну девицу из лап Базуки. Короче, не вариант. Потому Вера сделала ставку на собственную мощь:

– Захар, ау, ты еще в сознании?! Я всю жизнь о тебе мечтала, но где же ухаживания? Цветов как хочется, сил моих нет!

Базука тоже наконец-то споткнулся и призадумался. Рванул листок с искусственной пальмы, всунул Вере в руки, сам поморщился от сделанного. Он отлично ощущал на себе действие гипноза и уже не знал, в какую именно сторону следует сопротивляться. Потому не дотащил прекраснейшую из жертв до подсобки, но остановился под лестницей и принялся неистово целовать – вроде как и нашим, и вашим. Вера, успокоившись мыслью, что на этом ее истязания и закончатся, расслабилась. Опыта тоже не мешало бы набраться, раз уж такая волынка. И всегда можно сделать вид, что она здесь ни при чем. Хотя секунд через десять она все же сделалась при чем – трудно было не сделаться, когда ее так здорово целуют и поощряют на ответ.