— А мы где? — решилась нарушить она давно повисшую паузу.

— Заговорила, наконец, — хмуро смерил ее взглядом Павел. — А я уж думал, онемела…

Тимоха появился минуты через две. Натягивая на дюжие плечи джинсовую куртку, он молча пожал протянутую руку друга. Окинув оценивающим взглядом девушку, сделал им знак следовать за ним.

— Здесь кухня… — неприветливо буркнул он Женьке в затылок и втолкнул ее в комнату слева от входа.

Она молча перешагнула порог и, услышав как за ее спиной хлопнула дверь, смогла наконец вздохнуть с облегчением.

Присутствие рядом с ней Павла давило на нее тяжестью неопределенности, поэтому, оставшись одна, она почувствовала невольное освобождение. Освобождение от давящего чувства неисполнимых надежд на счастье…

Женька не была слишком наивна и понимала, что она для Павла лишь незначительный виток в его опасном жизненном водовороте. Видела она и фотографию шикарной длинноволосой блондинки, которую он перевернул, едва они переступили порог гостиной. Но где-то в самой глубине ее юного сердечка все же теплилось робкое чувство ожидания чуда…

Громкий спор за стеной отвлек ее от невеселых размышлений, но сколько девушка ни напрягала слух, разобрать она ничего не смогла.

Обведя взглядом стены, она подивилась аккуратности хозяина. Все лежало и висело в строго отведенном месте. Сковороды и прочая кухонная утварь сияли чистотой.

Женька взяла в руки одну из кастрюлек и провела пальчиком по гладкой поверхности.

— Тефлон, — рявкнули ей в самое ухо.

— Ой! — пискнула Женька от неожиданности, и кастрюлька, выпав из ослабевших пальцев, с грохотом покатилась по полу. — Простите ради бога!..

Виновато улыбнувшись, она подобрала с пола закатившуюся под стол крышку и, пристроив все это на место, протянула руку для приветствия:

— Женя…

Взяв маленькую ладошку в свою огромных размеров лапищу, Тимоха несколько минут разглядывал ее. Непонятно почему хмыкнув, он слегка сдавил ее и пробурчал:

— Тимофей… Можешь звать Тимохой. Пашка меня так зовет.

Пашка стоял, привалившись к косяку, и с интересом на них поглядывал. При последних словах друга легкая улыбка чуть раздвинула его плотно сомкнутые губы, и он шагнул им навстречу.

— Жень, — тронул он девушку за локоть. — Поживи пока здесь немного, а там посмотрим.

Тяжелый вздох, вырвавшийся из ее груди, заставил друзей переглянуться. Жалость, выплеснувшаяся из глаз одного, перехлестнулась с сочувствием в глазах другого, и мужчины одновременно выпалили:

— Все будет хорошо!..

Легкий ветерок, гнавший с утра увядшие листья, к вечеру превратился в настоящий ураган. Ветки деревьев клонились под его порывами, норовя сбросить свое последнее летнее убранство.

— Почему он так долго? — Женька зябко куталась в куртку, глядя в окно на разыгравшееся ненастье.

Тимоха, хлопочущий у плиты, смерил ее тяжелым взглядом и лишь вздохнул в ответ. От блестящей кастрюльки, в которой он что-то непрерывно помешивал, поднимался аппетитный парок.

— Есть будешь? — спросил он некоторое время спустя и сам за нее ответил: — Будешь! Мослы одни, смотреть тошно.

— А ты не смотри, — оскорбилась Женька. — На тюремных харчах не очень-то раздобреешь…

— Так тебя же там откармливали последнее время, — хмыкнул Тимоха, расставляя тарелки. — Лаврентий для себя вроде как готовил… Или я не прав?

— Павел!.. Он тебе все рассказал! — ахнула девушка, закусив губу от обиды.

— Мне не надо ничего рассказывать. У меня везде свои глаза и уши… Ешь давай!

Они склонились над тарелками и усиленно заработали ложками. Неприглядное на вид варево оказалось очень приятным на вкус. Удивительное дело, но Женька съела все до крошки.

После ужина Тимоха закурил. Вытянув сильные ноги далеко вперед, он развалился на стуле и, прищурив глаза, принялся наблюдать за тем, как Женька убирает со стола. Дым густыми клубами уходил к потолку, заставляя девушку то и дело морщиться от неприятного запаха. А Тимоха, казалось, не замечал этого. Прикуривая одну сигарету за другой, он не переставал следить за ее передвижениями по кухне.

— Все! — недовольно буркнула Женька, бросая тряпку в раковину. — Я все убрала…

— Угу, — кивнул Тимоха, немного поменял положение и затем, хитро ухмыльнувшись, брякнул: — А у вас с Пашкой что — любовь?..

Резко отвернувшись от нагло глазеющего на нее Тимохи, Женька уставилась в окно и ничего не отвечала. Парень заскрипел стулом, и через несколько секунд его трубный голос ударил ей в ухо:

— Ты не обижайся… Я почему спросил? Потому что удивился…

— Чему? — не оборачиваясь, тихо спросила она. — Тому, что он такую пигалицу за собой таскает?

— Ну… вроде того… У него Лялька знаешь какая телка! Так он с ней не очень-то церемонился, а с тобой…

Тимоха удивленно замотал головой из стороны в сторону и еще раз смерил оценивающим взглядом стоящую перед ним девушку. Понимая, что от нее ждут ответа, все равно какого, но ответа, она прошлась по кухне и, склонив голову набок, с удивительной нежностью в голосе произнесла:

— Павлик… он такой хороший! Ты, наверное, знаешь, что я совершенно одна на этом свете. Родители погибли при пожаре. С братом разлучили в детстве. Только-только мы встретились, как произошла эта ужасная трагедия…

— А это не ты его?.. — брякнул Тимоха и, увидев, как исказилось от затаенной боли Женькино лицо, попытался исправить положение: — Ты извини, болтают…

— Если честно, то я и сама толком ничего не понимаю, — глухо пробормотала Женька, седлая стул, на котором до этого раскачивался Тимоха. — Я спала в ту ночь… Очнулась, будто от толчка. В руке нож, весь в крови, стою в луже воды. Я опустила глаза вниз, а там…

От тяжелых воспоминаний в глазах закипели непрошеные слезы. Страшная картина изуродованного тела брата так явственно вдруг всплыла в памяти, что к горлу подкатила тошнота.

— Потом закричала Вика, страшно так, протяжно… — всхлипнула Женька после паузы. — И все!.. Больше я ничего не помню!..

— А кто такая Вика? — заинтересовался Тимоха.

— Это жена Антона. Вернее, теперь уже вдова.

— Она что же, дома была все это время?

— Да нет, она была на работе. Должна была вернуться в час. Наверное, пришла и все это увидела. Не знаю я ничего. Соседка говорит, что в тот вечер к Антону приходила женщина. Чем больше я обо всем этом думаю, тем меньше понимаю. Все перепуталось в голове…

Тимоха походил по комнате, рука его вновь потянулась к сигарете.

— Запутанно все, — пробормотал он, прикуривая. — Ты ведь еще бродишь во сне по ночам, ведь так?

Женька молча кивнула.