— Нет, angel, не хороший. Было время, когда я пропадал по клубам, вместо того, чтобы помогать ей, трахался напропалую и напивался до свинячего визга. Она почти ничего на это не говорила, ждала, когда я перерасту этот период, и, несмотря ни на что, каждый день говорила, как любит. — Его голос был пропитан такой горечью, что даже слезы на глаза навернулись. Он жил под этим грузом вины столько лет, думая, что не успел показать матери свою любовь, и она ушла, так и не узнав всей её глубины.

— Пабло, — я коснулась его руки, слегка сжав пальцы. — Я уверена, что она знает, как ты изменился, и она даже тогда знала, как сильно ты любишь её. Мамам всегда приходится нелегко. В той или иной степени, дети забывают о том, как искренне проявляли свои чувства в детстве и замыкаются в себе, перестав обнимать их, или просто болтать обо всём. Я знаю это. У меня есть брат, младший. Он заноза, и порой грубит матери, хотя я знаю, что, если не этот пубертатный период и желание казаться взрослее, чем он есть, он бы устроился у нее на коленях и обо многом рассказал. Твоей вины нет в том, что ты не успел дорасти до времени, когда показывать любовь к матери снова становится жизненно необходимо.

— А ты, видимо, уже доросла, Эми? — улыбнулся друг, поглаживая мои пальцы.

— Нет, я как — то из него и не выходила, — отрицательно качнула головой, — я всегда рассказываю все маме, ну… почти всегда, — запнулась, вспомнив то, что я промолчала о произошедшем со мной здесь.

— Ты — девушка, а парни доходят до этого намного позже. Если, вообще, доходят.

— Но ты ведь дошел, и я уверена, что твоя мама бы тобой гордилась! Ты многое преодолел, чтобы найти себя! — волна ударилась о камни, на которых мы сидели, и до нас долетели прохладные соленые капли.

— Сам бы я из этой ямы не вылез. Это все Эльвира. Не знаю, за какие такие достоинства я её заслужил, но она сделала для меня многое. Даже слишком многое. Порой мне кажется, что я никогда не смогу ей отплатить. Эта маленькая обезьянка, как яркая звездочка в моей жизни. — А вот и признание, нужно за него ухватиться, вдруг Пабло тоже чувствует к Эле то же, что и она к нему.

— Ты любишь её, правда?

— Конечно, люблю! — во мне подскочила волна радости, что я смогу сделать для этих двоих что — то очень хорошее, но тут же разбилась о его следующие слова. — Она как младшая сестра, и, если бы был такой закон, при котором выписывают документы на становление братом и сестрой, я бы с ней сроднился. Хоть она порой и жует мою печень, и треплет нервы, но ведь сестры такими и должны быть.

Вот так вот. Эльвира оказалась права. Признайся она ему в своей любви, его бы это однозначно поставило в тупик. Ответных чувств у него к ней нет, но и оставаться после этого равнодушным он не сможет. Ведь мысли о её любви к нему, будут мучить, и желание защитить ее от этого станет первостепенным. Какая же, все — таки, сложная штука — эта любовь!

— Хорошо, когда есть такие друзья. И я рада, что у меня теперь вы тоже есть! — вернулась к теме разговора и положила свою вторую ладонь на его, искренне благодаря, что они приняли меня в свой дуэт. Пабло как — то странно взглянул на меня, а потом бросил долгий взгляд на океан, который становился все темнее, отпуская оранжевый оттенок следом за солнцем в уходящий день.

— Друзья? — сказал тихо, пока я рассматривала его четкий профиль. Какой же он, все — таки, привлекательный! Острые черты лица в наступающем вечере казались еще острее, но теплота глаз не делала их жесткими, а наоборот. От него исходили тепло, и я действительно не могла придумать для себя друга лучше.

— Да, а разве нет? — не поняла я его уточнения. — Мне казалось, мы хорошо понимаем друг друга.

Ему стоило нескольких секунд, чтобы снова повернуться ко мне, и широко улыбнуться.

— А как же привилегии? «Секс по дружбе» смотрела? Я не против такого! — продолжая улыбаться, он вынул свою ладонь из моих рук и хлопнул ими, возвращая себе привычную роль весельчака. Вероятно, откровения на сегодня закончены.

— В «Сексе по дружбе» Тимберлейк устроил Миле шикарный флешмоб, вот если и ты меня таким удостоишь, то я подумаю, — подхватила его веселое настроение и я.

— Нуууу, mi amor, там сначала она ему дала, и не раз, а уж потом он в благодарность устроил флешмоб. А я за что благодарить буду?

— За нахождение моей прекрасной особы рядом!

— Пфф. За это я могу разве что сам тебе сплясать. Так уж и быть, голым. — Пабло потянул за край своей футболки, намереваясь ее снять, и я быстро его остановила.

— Нет, нет, обычного «спасибо» хватит! — я рассмеялась, а он скорчил недовольную мину.

— Какая — то ты неправильная подруга, девушки обычно просят меня раздеться, а не наоборот!

Так мы и просидели с ним еще полчаса, болтая ни о чем, а потом он провел меня домой, и, чмокнув на прощание в щеку, полетел заступать на ночную смену в бар.

***

Следующий день в ресторане преподнес мне неприятный сюрприз в виде пары автобусов с голодными туристами. Мы с Лолой бегали по залу, словно заведенные, и если ей было легче хотя бы в том, что коктейли для её заказов делал Андрес, то я практически дымилась от сосредоточенности. Никого не забыть, подать нужный коктейль, не перепутать ингредиенты и не разлить ничего. Алкоголь слишком дорого стоил, чтобы отдавать за него свои драгоценные чаевые, которые как раз-таки в авральные дни были сумасшедшими.

— Где мерная рюмка? — спросила я скорее себя, чем Дельгадо, когда в очередной раз зайдя за бар, не обнаружила её на своем месте в углу стола. Лихорадочно оборачиваясь по сторонам, я искала, куда могла её поставить. Хотя точно помнила, что оставила там. Я всегда ставлю её в угол, даже рефлекс уже выработался — беру стакан, кладу лед, тянусь за рюмкой, отмеряю алкоголь, ставлю её на место, разбавляю напиток, приправа, если нужно, и трубочки. Присев на корточки, посмотрела полку под столешницей. Пусто.

— Что — то потеряла? — прозвучал сверху насмешливый голос ненавистного бармена. Вскинула голову, когда он как раз наливал ликер в один из коктейлей для Лолы.

— Это ты мне? Похоже, что — то в лесу сдохло, — пробормотав, встала и продолжила осматриваться по сторонам, в поисках заветной рюмки.

— С чего ты взяла, что там кто — то сдох? — недоуменно покосившись на меня, переспросил Андрес.

— Это выражение у нас такое в России. Означает, что случилось нечто экстраординарное. Вот как то, что ты заговорил со мной! — пояснила я.

— При чем здесь экстраординарность и дохлое животное? Бред какой — то! — фыркнул он, не понимая всей глубины этого словосочетания. Но не буду же я ему объяснять, как нам оно бывает очень к месту, для объяснения ситуации.

— Ладно, не важно. Забей. Ты не видел случайно мерную рюмку?

— Возможно. — Выставив готовые коктейли Лоле на стойку, он, наконец, соизволил на меня посмотреть. Руки сложил на груди, бедром оперся о стол и смотрит, даже не пытаясь спрятать насмешливую улыбку. У меня от возмущения даже слова приличные из головы вылетели. Значит, спрятал ее специально и ждет моей реакций. Гад ползучий!